Хасан неопределенно качает головой. Он, конечно, понимает то, о чем ему говорит его Валиде. Но не хочет признавать ее правоту в полной мере. Прошел уже не один год после смерти Хафисе Султан, и Хасан согласен с тем, что все это надо оставить в прошлом, вот только не видит он до сих пор в этом своей вины. Правила и устои - это то, чему всегда следует Селим, оставаясь при этом глухим к своему сердцу. Так, по крайней мере, думает Хасан. Он никогда не поверит, что его брат-близнец способен на что-то подобное. В его жизни все так, как надо, как правильно, как должно быть, как предписывают все эти порядки и правила.
Шехзаде Хасан смотрит на свою Валиде, не возражая ей. Она все-равно будет отстаивать свою позицию до последнего. Ее можно понять, она любит всех своих сыновей. К тому же, одного сына, Атийе Султан уже похоронила. Оспа отняла жизнь у самого младшего - Шехзаде Мурада. Но и Хасан не сильно отличается от собственный матери, оттого и понимает ее. Он был не менее упрямый, чем она, поэтому знает, что разговор их может прийти в никуда. Только отчего-то, как и прежде, она готова обвинить Хасана, невольно защищая Селима.
- Может и так, - говорит Шехзаде Хасан, - то, что было в прошлом, пусть там и остается. Но от этого не меняется то, что Селим делает. Он сделал это тогда, может сделать и вновь. - Хмыкает. И то, что происходит сейчас лишь лишнее доказательство. Шехзаде Хасана трудно переубедить. Он видел своего брата во время похода и знает, что тот ничем не заслужил милость Повелителя. Разве что, в отличии от самого Хасана, во время боя не лез в самую гущу событий. Ведь шехзаде так положено, они не должны сражаться на ровне с янычарами. Хасан же не слепой, он видит, что его брат ничем не лучше его, но при этом получает прощение Падишаха гораздо быстрее.
- Валиде, - вновь начинает говорить Шехзаде Хасан, качает головой. Он знает, что она желает ему самое лучше, вот только будто бы не видит очевидного. - Ни вы, ни я не можем обсуждать решение нашего Повелителя. И я не смею говорить о том, что он поступил не справедливо, даровав прощение. Тем более, я не могу поверить в то, что наш Повелитель стал частью какой-то игры. Но я говорю о том, что Селим мог ее намеренно затеять так, что обман трудно вскрыть. Вот и вы верите ему, даже не думая о том, что такого он сказал Повелителю, что тот счет его наказание оконченным. Что если он опять что-то рассказал нашему Повелителю, раскрыв чей-то секрет? Ведь, кажется, только так Селим может заручиться поддержкой, рассказывая про других.
Шехзаде Хасан качает головой. Он не противится действиям матери, фактически не двигается. Это уже давно забытое чувство, он давно стал слишком взрослым, чтобы чувствовать, что нуждается в чье-то опеки. Хорошо это или плохо, Шехзаде Хасан не знает, но это дает ему право судить о том, что делает его брат.
- Валиде, я вижу, что вы не желаете мне зла, но и вы должны меня понять. Все, что делает Селим, ничем не отличается от того, что делаю я сейчас. Возможно, вы скажите, что все дело в том моем поступке, что моя вина перед Повелителем намного больше вины Селима, что мой поступок не достоин прощения, в отличие от поступка Селима. - Шехзаде Хасан усмехается. - Вы ведь тоже считаете, что Селим заслуживает прощение, а я нет?
Конечно, считает, она ведь только что ему сказала об этом.
- Нет, Валиде. Ничего не изменит моего отношения к Селиму. И своим и поступками он лишь каждый раз подтверждает мои подозрения.