В последние несколько недель Михришах чувствовала, что беда совсем близко. Состояние ее матушки становилось все более печальным, и смотреть на это ее дочери было весьма и весьма непросто. Однако Михришах уже не была ребенком, и понимала, что рано или поздно неадекватное поведение управляющей гаремом станет причиной потери всего того, чего ее матушка достигала годами. И молодая султанша всячески старалась не допустить подобного исхода.
Однако все оказалось тщетно. От самой Атийе Султан ей добиться ничего не удалось, госпожа лежала в своей постели весь день, и ничего внятного сказать так и не смогла. Михришах провела несколько часов, сидя подле матушки и держа ее за руку, но разузнать, что именно произошло она смогла только у преданных служанок своей валиде. Мысль о том, что если бы не отец, ее мать могла бы покончить с собой, была на столько пугающей и ужасающей, что мурашки бежали по спине тобунами. Лишаться самого дорогого и любимого на всем свете человека Михришах была не готова, и все случившееся удручало и злило ее.
В гареме уже давно шептелись о том, что Атийе Султан сходит с ума от скорби по своему младшему сыну. Самой же Михришах верилось в это с трудом. Ведь она лучше других знала любимицу повелителя, лучше других понимала, какая сила, какой стержень таится внутри у Атийе Султан. Оттого поверить в безумство матушки она не могла, а может просто не хотела. Но объяснить поведение управляющей гаремом иначе было сложно. Однако возможно. Если на госпожу навели порчу.
Предположение это было слишком абсурдным, а оттого вполне вероятным. Ведь как уже показали события прошлого, врагов у ее матушки много, но никто из них не отличается наличием чести или справедливости. Любой из тех, кто желал ее валиде зла, мог учинить такой необдуманный, ужасный по своей сути поступок. Вопрос был лишь в том, что теперь с этим делать.
Покинув покои своей валиде, Михришах была подавлена и грустна. Она не знала, как следует поступить сейчас, ей очень не хватало материнского совета, который сейчас получить было попросту негде. Никому больше во всем дворце младшая дочь повелителя не могла доверить свои тайны и подозрения. Даже тетушки Фатьма и Халиме уже не казались теми мудрыми советчицами, которые всегда поддержат и укажут верный путь, ведь все они настроены против Атийе Султан, а значит не смогут судить беспрестрастно.
Подобное положение дел не могло не огорчать. Направляясь по коридорам замка в сторону сада, Михришах была погружена в свои мысли, и лишь голоса, что разрезали тишину, отвлекли ее от собственных размышлений. Знакомые голоса султанша узнала сразу. Тетушка и Салиха хатун видно тоже направлялись по своим делам, не упуская при этом возможности обсудить случившееся утром. [float=right][/float]И хотя у Михришах не было привычки подслушивать чужие разговоры, а в словах женщин дистастии не было ничего особенно обидного, юная госпожа все равно восприняла все услышанное в штыки. Куда правильнее было бы промолчать, не обратить внимания на чужую болтовню и отправиться туда, куда она шла, но совладать с собой госпожа не смогла.
Решительным шагом направилась она в сторону женщин.
- Госпожа. Хатун. -
Остановившись, присела в нетерпеливом поклоне, а после подняла свой полный обиды и негодования взгляд на тетушку. Обращать внимание на присутствие Салиха хатун она больше не собиралась, ведь считала ее бесполезной и безвольной, лишь поддакивающей своим знатным подружкам рабыней.
- Так значит и вы уже готовы выслать мою матушку из столицы, тетушка? Мне всегда казалось, что лишь Фатьма Султан желает ей краха, но по всей видимости я ошиблась. -
Михришах не думала о том, какого результата хочет добиться подобным разговором. Ей просто хотелось найти виноватых в случившемся, ее юное сердечко требовало выплеснуть куда-то всю свою боль и разочарование, и кажется она нашла способ добиться этого.

Отредактировано Mihrisah Sultan (Вторник, 1 ноября, 2022г. 19:41:45)

Реакция Халиме Султан была вполне ожидаемой, все женщины Династии ценили себя очень высоко, так их учили с самого рождения, хотя некоторым из них требовалось на это намного меньше времени. Любая наложница, родившая шехзаде, уже гордо задирала подбородок, примеряя титул султанши, хотя далеко не каждая из них поистине заслуживала его.
Однако для самой Михришах, как и для сестры повелителя, все было совсем иначе. Они были истинными госпожами, теми, в чьих жилах текла кровь великой династии Османов. И хотя Халиме Султан была старше, Михришах вовсе не чувствовала никакого главенства тетушки над собой. Потому губы молодой госпожи изогнулись в ухмылке.
- Разве я сказала что-то непозволительное, госпожа? Я - дочь нашего повелителя, Султана Сулеймана и Атийе Султан. И я смею позволять себе все что угодно, и вам это прекрасно известно. Однако я не считаю, что нарушила какие-то правила, я лишь услышала ваш разговор, и не смогла сдержать собственного удивления. -
Голос Султанши звучал спокойно, этому она научилась от своей матушки. Атийе Султан всегда говорила, что в любой ссоре собеседника всегда больше всего раздражает твоя невозмутимость. Не то, чтобы Михришах хотела поссориться с тетушкой, однако ее и без того настрадавшееся сердце просто не могло вынести еще одного, как ей казалось, предательства.
- В чем вы обвиняете меня, госпожа? Разве можно подслушать разговор, который никто не скрывает? Если вы хотели посмеяться над падением Атийе Султан вместе с бывшей фавориткой повелителя так, чтобы никто этого не услышал, стоило выбрать более уединенное место. -
Михришах разошлась не на шутку. Она вовсе не думала о последствиях этого разговора, совсем не переживая о том, что обидит близкого ей человека. Сейчас все ее мысли и переживания были направлены лишь на страдания ее матушки, на ее судьбу, что на глазах превращалась в горстку пепла, и юной султанше было нестерпимо больно от того, что она никак не может помочь самому родному для нее на всем свете человеку.
- Вам прекрасно известно, госпожа, что покинув этот дворец, моя матушка больше никогда в него не вернется. Она повторит судьбу Гюльшах Султан, и всех остальных забытых фавориток, что отправляются в санджаки к своим сыновьям, и остаются там до конца своих дней.  Так как же прикажете относиться к вашим пожеланиям? Неужто вы правда думаете, что я поверю, что все это лишь ради здоровья моей Валиде? -
Михришах не знала, действительно ли ее тетушка не понимает, что противоречит сама себе, или же просто говорит все это, чтобы убедить племянницу в отсутствии собственного злого умысла, однако это по сути ничего не меняло. Вслед за Халиме Султан бросила молодая госпожа взгляд на Салиху хатун, что стояла подле, и смотрела на Михришах удивленно, но не осмеливалась ничего сказать. Чтож, видимо Аллах наградил ее разумом, раз она держит язык за зубами. Смерив ее гневным взглядом, султанша вновь подняла глаза на сестру падишаха.
- И как же по вашему я помогу матушке, госпожа, если ее отправят в далекий санджак, а меня выдадут замуж? Как я смогу заботиться о ней из столицы? Как смогу вернуть ей должность, которую она много лет занимала по праву, и с которой превосходно справлялась? Вы правы, госпожа, вы никогда не делали нам ничего дурного, но и помогать, как я вижу, вы нам не собираетесь. После стольких лет, что моя матушка пробыла возле повелителя, после пятерых детей, что она подарила ему, после безукоризненной работы на благо империи, что она выполняла долгие годы, вы как и все остальные готовы отослать ее после одной ошибки. Ошибки, в которой она даже не виновата. Моя матушка отдала жизнь этой Династии, а теперь Династия готовы выбросить ее, как треснувшую вазу. -

Михришах усмехается. Ей все становится ясно, слова ее никто не намерен воспринимать всерьез, Халиме Султан отвечает ей первое, что придет в голову, по всей видимости надеясь, что этот разговор закончится так же быстро, как и начался. Будто сестра падишаха и правда верит, что подобными заверениями ей удастся успокоить взволнованное сердце любящей дочери, что так отчаянно хочет защитить свою матушку.
- Госпожа, довольно этих уловок. Вы не хуже меня знаете, как устроена жизнь в этом гареме, но почему-то продолжаете рассказывать мне сказки, будто мне снова десять лет, а вы стараетесь убедить меня, что в этой жизни можно делать все, что мне только захочется. Меня выдадут замуж за пашу, и я не смогу покинуть его сразу после свадьбы, и уехать на несколько месяцев, чтобы заботиться о матушке. Так же не положено, что же я за жена такая буду? Что же до матушки...для чего ей сюда возвращаться? Всем прекрасно известно, что место Валиде рядом с ее шехзаде, таков порядок. Моя матушка долгие годы была исключением, ведь управляла гаремом повелителя, но сейчас это место по счастливому стечению обстоятельств достанется Фатьма Султан, а значит возвращаться моей Валиде будет попросту не за чем. У нее аж трое сыновей, неужели она будет бесцельно отсиживаться в столице? -
В голосе Михришах не смотря на ее старания можно было расслышать нотки отчаяния. Она любила свою матушку больше всех на свете, и не могла представить себе жизни без нее, особенно теперь, когда саму ее выдают замуж за пашу, что хоть и верен ее валиде, и все-таки в деды годится луноликой дочери падишаха. Как же она справится со всем этим без матушки?
Халиме Султан отослала Салиху, которая впрочем и так уже успела услышать основную часть разговора. Больше здесь обсуждать нечего, Михришах уже все поняла, и выводы свои тоже сделала.
- В этом не было нужды, госпожа, разговор наш уже вряд ли станет интереснее, чем был до этого момента. Вы говорите, что я не слышу вас, хотя на деле это вы кажется отказываетесь меня понять. -
Когда же сестра падишаха сказала, что простит Михришах ее "выходку", губы луноликой госпожи изогнулись в ухмылке.
- Очень великодушно с вашей стороны простить меня, госпожа. Ведь я так провинилась перед вами. Чтож, думаю, продолжать этот разговор нет никакого смысла. Тем более раз вы меня уже простили. С вашего позволения я пойду, помогу матушке собрать вещи. -
Улыбка пропала с лица госпожи, теперь оно выглядело холодным и неподвижным, словно у фарфоровой куклы. Присев в привычном поклоне, склонив голову к груди, а руки сложив в замок перед собой, Михришах развернулась и пошла прочь, чувствуя, как ком подступает к горлу, а слезы наворачиваются на глаза. Она не привыкла к предательству, она была слишком наивна во многих вопросах, но кажется теперь ей придется повзрослеть.