Михришах уже давно перестала быть маленькой девочкой, которую интересовали лишь платья из лучшего шелка, расшитые золотыми нитями, серьги и колье с дорогущими драгоценными камнями и короны, что она носила с особенным удовольствием. Конечно, все это продолжало являться немаловажной частью ее жизни, и свои зачастую скучные будни в гареме девушка проводила именно за рассматриванием и подбором баснословно дорогих безделушек. Однако теперь жизнь ее была куда больше наполнена событиями.
Султанша была дочерью своей могущественной матери. С ранних лет она наблюдала за златовласой полячкой, впитывая все ее повадки, взгляды и решения, с ранних лет вслушивалась она в разговоры матушки с калфами и слугами, запоминая и принимая к сведению все, что ей удавалось услышать или увидеть.
Так уже во время оспы Михришах Султан развернула во дворце свою еле-заметную паутинку интриг, желая знать обо всем, что творится во дворце. Ведь после приезда всех братьев и их наложниц, после возвращения во дворец опальной фаворитки отца Гюльшах, молодая госпожа желала обезопасить всех своих близких. Особенно в такое непростое время, когда Атийе Султан была поглощена горем после потери сына.
Конечно, Михришах и сама страдала по младшему брату. Однако понимала, что кроме нее никто не поможет горюющей матушке, ведь мало в этом дворце власть имущих, которые бы стали поддерживать управляющую гаремом, прикрывая ее тыл. Именно по этой причине Михришах и взвалила на свои плечи эту ношу, вот только ноша со временем перестала тяготить. Наоборот, султанше хотелось большего, ей будто было мало наблюдать лишь за самыми родными, ей хотелось знать обо всем, что творится во дворце. И паутинка начала расти.
По подобию своей матери обзавелась Михришах верными служанками во всех уголках Топкапы, и почти ничто больше не могло от нее укрыться. Потому ей было прекрасно известно и о том, что на Гюльшах Султан снова напали, и о том, что ее венценосный отец после жалких обвинений выжившей навещал ее матушку, и о том, что никакого наказания для Атийе Султан назначено не было.
Однако все это было лишь дошедшими до султанши слухами, в то время как сама Михришах хотела лично поговорить с матушкой и обо всем расспросить. Именно в покои управляющей гаремом и направлялась юная госпожа, когда ей на встречу словно вихрь вылетела Нергисшах.
По одному взгляду на сестру можно было догадаться, что ей, как и самой Михришах, уже известно о случившемся. Чтож, тем лучше, значит разговор получится интересным. Обернувшись к сестре всем телом, Михришах улыбнулась нарочито приветливо, надеясь, что ее спокойное умиротворение лишь сильнее разозлит Нергис.
- Нергисшах. - поприветствовала султнашу младшая дочь повелителя мира, очаровательно улыбаясь. - Я тоже рада тебя видеть. -
Выражение злости и отчаяния, от которого лицо сестры шехзаде Османа аж немного перекосило, было для Михришах сродни бальзама для души. Дочери повелителя никогда не были близки, виной всему служили отношения их матерей, и если в детстве они могли разве что ломать или выбрасывать игрушки друг друга, или лезть друг на друга с кулаками, то теперь их игры стали куда более изощренными.
- А ты, как я посмотрю, свою уже навестила. - Сложив руки перед собой в замок, юная госпожа выглядела максимально спокойной и безмятежной. Ей не составило бы труда притвориться, что разговор с Нергисшах ее нисколько не трогает, только необходимости в этом пока не было, ведь слова сестры и правда скорее забавляли ее, чем пугали или оскорбляли.
[float=left][/float] -  Слава Аллаху, что наш повелитель мудр и справедлив, и не поддается на ваши бессмысленные уловки. Вы могли бы придумать и что-то более изощренное, чем убийцу, что не может убить, зато может передать послание. Хотя...видимо не могли. Наверное по этому моя матушка управляет гаремом повелителя, а твоя сидит то в старом дворце, то в санджаке с сыном. - Султанша очаровательно улыбнулась, будто сказала сестре совсем не гадость, а настоящий комплимент.