Ягмур хатун до конца не могла поверить, что все это происходит именно с ней. Только-только она призналась не только шехзаде Искандеру, но и самой себе, что влюблена в Ураза Девлета пашу, как султан принял решение о согласии на ее брак с шехзаде. Ягмур была так поражена подобным решением, что в тот момент не смогла вымолвить ни слово.
Но это было не самое страшное. Спустя какое-то время Ягмур осознала, что Ураз Девлет не относится к ней так, как она к нему. По крайней мере, их разговор о помолвке с шехзаде Искандером вылился в ссору. Обиженная и расстроенная дочь купадана паши дала согласие на брак. Но теперь, когда после этого решения прошло уже несколько месяцев, она все больше жалела о случившемся. Сердцу невозможно было приказать, и Ягмур понимала, что относиться к шехзаде Искандеру только как к другу, если такие мысли вообще возможны касательно сына султана. А вот Ураза Девлета она никак не могла забыть.
С приходом зимы они почти не виделись. После того, как султан Сулейман объявил о помолвке Ягмур хатун и шехзаде Искандера, дочери купадана паши запретили покидать дворец. Сначала в стенах дворца ее сдерживала эпидемия оспы, теперь же все считали ее невестой шехзаде, а, значит, она должна быть частью его гарема. Это даже звучало страшно, не говоря уже о том, что Ягмур вся извелась от этих событий и решений. Из летнего дворца четвертого двора ее переселили в покои в гаремную часть дворца. Единственное, что радовало Ягмур хатун, так это то, что она могла теперь беспрепятственно видеться с Хафисе султан - ее единственной подругой во дворце. Она была очень рада, что Хафисе султан еще не покинула Стамбул. Только ей она смогла рассказать всю правду, делилась всеми своими переживаниями и опасениями. Одно только сдерживало Ягмур хатун: в порыве эмоций она дала согласие на брак, а это были не простые слова. Такими словами не разбрасываются.
- Госпожа, - говорила Ягмур хатун, улыбаясь Хафисе султан. - Как я рада, что вы все еще в столице. Даже представить не могу, как мы с вами расстанемся.
Раздался стук. Ягмур хатун с удивлением подняла голову. Она много времени проводила с Хафисе султан, и обычно их беседы не прерывали, никто им не мешал, и они могли часами разговаривать обо всем. В покои ворвалась встревоженная калфа. Ягмур видела, что калфа была чем-то обеспокоена, она сразу почувствовала неладное. Слова калфы только уверили ее в том, что она не ошиблась.
Бунт? Ягмур была удивлена. Страха не было. Она много лет провела в море на корабле своего отца и участвовала ни в одном сражении. Но она не могла поверить, что кто-то осмелился на то, чтобы ворваться в главный дворец Османской Империи. Ягмур протянула руку к своей юбке, доставая спрятанный там в складках нож. Даже в гареме Ягмур не расставалась с ножом, сказывались десять лет жизни рядом с матросами и солдатами, которые обучали ее вступать в ближний бой в случае опасности. Лезвие сверкнуло в свете зажженных ламп. Ягмур почувствовала уверенность. Если кто-то ворвется во дворец, то она не сдастся просто так.
Ягмур улыбнулась, когда Хафисе султан тоже стала брать с собой оружие. Не удивительно, что они подружились. Не смотря на то, что судьба у них была разная, чем-то они были схожи. Она даже гордилась, что у нее такая смелая подруга.
Как жаль, что ее сабля осталась в покоях! Ягмур встала, ожидая пока ее подруга соберет свои вещи с собой.
- Пойдемте, госпожа, - сказала Ягмур хатун, когда служанка привела детей. Они тут же покинули покои Хафисе султан. Меньше всего Ягмур хатун хотелось сейчас прятаться, но сначала надо было позаботиться о детях.
Ягмур шла рядом с Хафисе султан. Ей хотелось как-то приободрить калфу, которая шла впереди и двух служанок, что шли позади. Они были явно очень напуганы. Далеко не все хатун много лет тренировались сражаться.
- Мы отведем детей в подвал, - быстро заговорила Ягмур хатун довольно тихо, чтобы ее слышала только Хафисе, - а потом попробуем узнать, может быть сможем чем-то помочь.
Ягмур продолжала сжимать нож, хотя никакой опасности пока не было.

- Госпожа, госпожа! Бунт!
Безумные глаза Газале встретились с глазами ее госпожи и верная служанка замерла  в нерешительности в дверном проеме не представляя что делать дальше. Всего несколькими минутами ранее до нее, устроившейся на диванах в покоях недавно родившей Айбиге, донеслись слова, сметавшее все вокруг себя словно пожар в степени и теперь его языки лизали казавшимися неприступными стены Топкапы, угрожая его обитателям жесткой расправой, о которой Хатидже только могла догадываться прибывая в полнейшем оцепенении.

Обычно опасность бушевала вокруг, не касаясь дворца и бесполезного для бунтовщиков гарема, но теперь жаждущая крови толпа, видимо, ворвалась внутрь  опаляя собой позолоченные жизни, заключенные в этой роскошной клетке, и служанка, не  сразу поверившая в реальность происходящего, теперь со всех ног бросилась к покоям своей госпожи, не обращая внимания на метавшихся в темных коридорах наложниц, евнухов и прочую прислугу, стараясь как можно скорее добраться до заветной двери.

А что дальше? Хатидже султан, до этого поведшая часть утра у низкого столика красного дерева и неторопливо приводившая себя в порядок после бессонной ночи, которые в последнее время стали ее постоянными спутниками, размышляла об оборотной дороге в санджак их разросшегося "семейства" и природе своего недомогания. Все тревоги, с которыми была связана столица, отошли на второй план, либо разрешались сами собой и просматривая список дел, которыми необходимо было заняться до переезда в новый, но считай прежний, родной санджак, госпожа все чаще ловила себя на мысли что готова была оставить в Стамбуле все мелкие хлопоты и прошлые обиды, приняв не только появление в ее жизни детей Айбиге, но и появление Мелек с ее беременностью. Гарем шехзаде - вот что волновало гречанку в первую очередь; гарем, который самым неожиданным образов разрастался против ее желания, но не вопреки здравому смыслу уклада жизни в этом обществе. И Хатидже старалась сосредоточиться на текущих делах и собственном здоровье, которое явно пошатнулось от всех переживаний.

И вот такой, задумчивой и погруженной в собственные мысли, застали женщину слова служанки с ежедневным отчетом о здоровье недавно родившейся двойни.

- А почему бы нам не прогуляться, мой львенок, и не  посмотреть как обстоят дела у твоего брата и сестрички? - Хатидже с нежностью привлекла к себе улыбчивого мальчугана, умостившегося на ее коленях и, и крепко поцеловала  кудрявую головку когда сын воодушевленно закивал. Святая невинность, для Джихангира эти дети были родными,  близкими родственниками, плоть от плоти его отца и Хатидже находила в нем утешение когда настал срок смириться с приходом в этот мир Мехмеда и Махидевран. Впрочем, к своему собственному удавлению, гречанка в итоге отнеслась к ним куда мягче  приветливее, чем могла от себя ожидать и слова нежности и теплота сами проявились в отношении их матери стоило только Селиму покинуть сцену.

Их с грузинкой взаимоотношения изменили дети и теперь им  было о чем поговорить кроме как о гарем, о несправедливости и Селиме - и они стали говорить о детях, что и сблизило двух матерей как никогда прежде.

- Славно, мой лев! В таком случае отправляемся, - крепко сжимая ладошку Джихангира его мать, борясь с легким головокружением, поднялась на ноги и велела известить молодую госпожу что в скором времени в ее покои пожалуют гости с особенным визитом.

- Бунт?..Газале, но..,- до разума медленно доходит реальность этих слов, но страх, написанный на лице служанки, действует на госпожу отрезвляюще. Такая как она лгать не станет, да и не повод это для нелепого розыгрыша. В ее-то годы, в ее-то положении..

Они срывают с места словно стайка ласточек, что гнездиться в полдень под черепицами, которыми выложены крыши  дворца; только и успевают что схватить обувь, до этого валявшуюся у кромки тонкой работы персидского ковра пока подгоняемая возгласами Хатидже.

- А остальные? - Газале растерянно коситься в сторону коридора, что вел к покоям Мелек хатун. Хатидже сомневается лишь мгновение, взвешивая их шансы - а из внутренних покоев уже доносятся первые возмущенные возгласы евнухом и крики испуганных женщин.

- Хунди, - гречанка одергивает первую оказавшуюся под рукой девчонку в форменном наряде служанки и толкает ту в сторону коридора, что вела к комнатам наложниц.

- Отвечаешь за Мелек хатун жизнью, поняла? А теперь бегом, бегом, - и подталкивая ее, Хатидже султан понимающе кивает верной Газале пока сбиваясь с ног из их люлек поднимают младенцев и взгляд уроженки Лесбоса не схлестывается с густым как ночь взглядом Айбиге. Они теснятся в узком коридоре пока , наконец, не оказываются у боковых лестниц, что вели к подвалам и не считаясь с тем что негоже было госпоже ее уровня находиться в таких местах и подгоняемая раздававшимися из внутреннего дворика грубыми голосами, женщины оказались на лестнице что вела в чрево дворца.

Аллах, убереги их!

Ягмур хатун ощущала эту опасность, которая буквально витала в воздухе. Она не раз становилась свидетельницей морских баталий на корабле своего отца и знала, каково это оказываться с врагом лицом к лицу. Сама Ягмур в сражениях не участвовала, отец запрещал ей рисковать собой, ведь это уже были не тренировочные бои, которые устраивали матросы с Ягмур хатун. Это были настоящие враги, которые хотели уничтожить не только корабль купадана паши, но и весь флот. И тогда Ягмур бывало по-настоящему страшно. Матросы утешали ее и говорили, что на войне не страшно только сумасшедшим. За десять лет, что Ягмур провела на корабле своего отца, она очень хорошо усвоила уроки матросов. И не только уроки сражения с саблей, но и все, что они рассказывали о врагах и войне.
Дочь купадана паши кивнула Хафисе султан. Она была рада, что госпожа полностью поддерживает ее в ее стремлениях. Сидеть сложа руки Ягмур хатун не хотела, не смотря на то, что она прекрасно понимала, какую опасность могут таить в себе мятежники. Неизвестно сколько среди них хорошо обученных воинов, а сколько обыкновенных горожан, которые и вилами то пользоваться возможно не умеют.
Ягмур хатун понимала, что Хафисе султан сейчас намного сложнее, чем ей. Рядом с ней были дети, которых необходимо было защищать. Калфа вела их в сторону подвалов, и Ягмур хатун увидела еще двух взволнованных султанш, которые присоединились к ним с Хафисе султан. Теперь Ягмур хатун из знала. Обе они были фаворитками шехзаде Селима, брата-близнеца шехзаде Хасана, мужа Хафисе султан, и младшего брата шехзаде Искандера. Насколько знала Ягмур хатун фавориток звали Хатидже и Айбиге. Именно служанкой последней назвалась Ягмур однажды, когда хотела покинуть дворец, обойдя запреты. Ягмур слышала, что Айбиге султан только недавно стала матерью двух прелестных близнецов. Ягмур хатун кивнула двум присоединившимся к ним султаншам. Обе они были с детьми, и дочь купадана паши прошептала одними губами, находясь рядом с Хафисе султан:
- Отдайте детей госпожам, пусть они быстрее бегут вниз, так будет легче защитить детей. Шехзаде и султанши не должны пострадать, - Ягмур хатун вспомнила о маленькой дочери шехзаде Искандера, и ее сердце забилось чаще. Интересно, как там маленькая госпожа? Есть ли кто-то рядом сейчас с Нилюфер султан? Но как бы не хотела Ягмур хатун, она бы не могла бы сейчас отправиться на ее поиски. Дай Аллах, госпожа сейчас также как и другие дети направляется в подвал.
Ягмур хатун резко обернулась. Калфе, что держала маленького шехзаде Мурада, путь преградил какой-то мужчина. Через мгновение к нему присоединилось еще несколько, и все они были вооружены. Рука еще крепче сжала нож, который дочь купадана паши держала в руках. Нож - не сабля, но если правильно его применить, что можно постоять за себя.
- Как будет возможность, берите детей и бегите, - обратилась Ягмур хатун вроде бы как ко всем, кто ее слышал, в тот самый момент, когда сабля Хафисе султан взметнулась вверх. Она закружилась в смертельном танце, и Ягмур не могла сдержать улыбки - ее подруга тоже была не плоха в боях. Но она была одна, а мужчины были сильнее и их было больше. Ягмур хатун ринулась к Хафисе султан, уклоняясь от ударов. Десять лет не пропали даром, Ягмур выросла ловкой и смелой, которая могла противостоять врагу. В отблесках факелов блеснул нож. Ягмур хатун пригнулась, уклоняясь от удара, а заодно ударяя одного из мятежников ножом по ноге. Послышались крики, брызнула кровь. Этого хватило, чтобы бунтовщик потерял бдительность, и Ягмур могла ударить его рукой по запястью. Сабля мятежника не коснулась каменного пола, Ягмур хатун ее перехватила.
Теперь она могла помочь Хафисе султан в сражении на равных.

Странно было Хатидже ощущать себя второй скрипкой, но достаточно было только в коридоре появиться злоумышленникам, которые нарушили их сошествие в недра дворцовых подвалов и коридоров, что паутиной и кротовьими норами  изрезали землю под громадой Топкапы, окружавшие ее женщины внезапно ощетинились блеснувшей в свете  факелов сталью, заслоняя собой не только детей и немногочисленную прислугу, что отважилась отправиться с госпожами, но и ее саму.
У гречанки от неожиданности дух перехватило от испуга и она неловко замерла наблюдая словно во сне за тем как  взметнулись в воздух невесть откуда оказавшиеся в хрупких женских руках мечи и кинжал. Да так это все это было сделано умело и уверенно что стоило отметить что самой Хатидже султан пришлось на мгновение крепко зауважать окружавших ее в эту минуту товарок: и Хафисе, что невольно стала источником ее собственных несчастий и теперь показавшая  свой гордый дух; и Айбиге, двинувшаяся на врага с кинжалом и отзвуком истинной горной стали в голосе, называя не так давно являвшуюся ее самым сильным горем Хатидже "сестрой", и всего лишь миловидная на первый взгляд дочь капудан-паши, что госпожа прежде только видела в дворцовых комнатах и коридорах , не имея пока чести быть представленной, и которая теперь целиком и полностью оправдала те слухи, что разносили о ней евнухи в гареме.
Завороженная этим удивительным зрелищем Хатидже замерла на верхней ступеньке лестницы, что вела в  подвалы , но в то самое мгновение когда сталь ударилась о сталь женщина так же внезапно пришла в себя и ледяная дрожь пробила ее тело, возвращая обратно с небес на землю. Еще мгновение милованием этим воинственным трио, напомнила уроженка Лесбоса себе, и  Хатидже может эту самую жизнь потерять - как и мертвенно-бледные служанки, скованные ужасом крепко сжимавшие детей.
- Вниз, бегом! - выдавшим подкатившее волнение дрожавшим голосом скомандовала наконец  фаворитка шехзаде Селима, запинаясь на полуслове, но отчаянно хватавшаяся за остатки самообладания пока за спиной разворачивался самый настоящий бой не на жизнь, а на смерть.
Темноту разрезал детский плачь и последовавшие за ним всхлипы, но, подгоняемая звуками доносившейся теперь уже где-то наверху схватки, госпожа без оглядки сбегала вниз, неуклюже придерживая длинные юбки, что путались под ногами, рискуя в любой момент оступиться и упасть, тем самым замыкая их колонну.
- Быстрее, быстрее ради Аллах, - подхватив на последней ступеньке служанку, что сжимала младенца, Хатидже султан без разбору чей, подтолкну перепуганную девчонку вперед прежде чем успела оглядеться по сторонам и лишь в самый последний момент заметить выступавший из стены крюк для лампы.
- Госпожа, да у Вас кровь!..- Газале пришлось потрудиться, чтобы оттереть с лица госпожи нечто вязкое и при первом рассмотрении напомнившее служанке липкий сироп. Лишь по круглившимся от ужаса глазам вернувшейся за ней девушки Хатидже, едва сумевшая разлепить ресницы и приоткрыть правый глаз, смогла понять что случилось. Висок пульсировал, а в нос ударил запах сырости, плесени и .. крови.
- Где дети, Газале? - на полуслове перебила ее гречанка и от одного движения головой ей сдалось дурно. Ставшая привычной с некоторых пор тошнота и головная боль в мгновение ока усилились и султанше едва хватило сил чтобы сдержать рвотный позыв.
- Впереди, все впереди, госпожа Я вернулась назад когда не увидела Вас последней. Думала Вы отстали или .., - Газале нервно сглотнула, придерживая у виска фаворитки смоченный слюной платок. Хатидже же крепче сжала зубы ощущая как запульсировала тупая боль, но еще немного дезориентированная заставила себя подняться с запыленного пола.
- Хватит, хват..ох.. Газале, дай мне руку, нет времени.. Аллах, милостивый и всемогущий, сохрани нас и сжалься, - и госпожа прикрыла глаза, ощущая как кровь вновь стала застилать глаза, - вперед, у нас нет времени..

Теперь стало намного проще. И хотя Ягмур хатун не была также сильна во владении саблей, как мужчины, но и враги их были не опытными воинами. Ягмур видела, что их охватывает гнев и злость, и именно она двигала ими. Поэтому и движения их были не всегда точными и верными. Это давало Ягмур хорошую фору. Моряки не один год учили ее управляться с ножом и саблей, и на этом поприще Ягмур добилась определенных результатов. Бунтовщики были удивлены таким напором. Они не ожидали, что женщины не только начнут себя защищать, но и ринутся в бой, причем так искусно. Краем глаза Ягмур отметила, что ее подруга очень хорошо держалась. Она уже слышала от Хафисе султан, что ту обучали братья, и сейчас она доказала, что это обучение было не напрасным.
Ягмур заметила, что вопреки ее просьбе, Айбиге султан осталась стоять на месте, вооружившись осколком. Раздумывать о том, почему султанша не послушалась ее, было некогда. Возможно, разум в такой ситуации был плохим советчиком, а горячее сердце не позволяло сдаться без борьбы. Но Ягмур, которая много времени провела среди воинов своего отца, прекрасно знала, что чем холоднее сердце во время боя, тем лучше. Любая эмоция может быть ошибкой, ведь в эмоциях противник думает о себе, а не о тебе.
Ягмур выставила саблю вперед, отбивая очередной удар. Сабля в руках бунтовщика дрогнула. От неожиданности он попятился. Это хватило Ягмур, чтобы положить свой нож на пол и толкнуть его ногой к Айбиге султан.
- Султанша! - Крикнула она, привлекая внимание фаворитки шехзаде Селима. Замешательство Ягмур хатун заставило бунтовщика действовать, он вновь предпринял атаку, но не ожидал, что Ягмур хатун в это время выставит саблю вперед снизу вверх. От такого удара ее противник был раскрыт. Брызнула кровь, Ягмур попятилась. Она много лет тренировалась, но убивала лишь однажды, когда их корабль взяли на абордаж. Бой перешел в рукопашный, враги перебрались на корабль ее отца, и тогда Ягмур вынуждена была убить. Это было три года назад. Первый раз убивать было страшно. Лишить жизни живого человека для Ягмур было тяжело, не смотря на то, что перед ней были ее враги. Сейчас было иначе. Она вновь почувствовала дурноту, но довольно быстро взяла себя в руки. Теперь можно было оценить ситуацию.
За время их боя Хатидже султан удалось укрыться вместе с детьми. Ягмур выдохнула, надеясь, что теперь с ней все будет в порядке. Самое главное, чтобы Хатидже султан добралась до подвалов, там можно было бы укрыться.
- Как вы? - Ягмур хатун тоже подошла к Айбиге султан, оглядывая ее. Не поранила ли она руки об осколок?
- Ещё неверные. Мы не должны пропустить их дальше - Ягмур обернулась на слова Хафисе. Действительно, топот только усиливался. Как же это произошло? Ягмур хатун даже представить не могла, что во дворец могли ворваться столько бунтовщиков. Она не знала причину бунта. Но по гарему уже несколько дней ходили упорные слухи о том, что султан Сулейман, шехзаде Осман и шехзаде Абдулла пропали. Дочь купадана паши не знала, так ли это на самом деле, но повелитель и двое его старших сыновей действительно до сих пор не вернулись во дворец.
Ягмур обернулась к Айбиге султан, обхватив ее за плечи так, чтобы она смотрела в ее глаза. Очень вкрадчиво, насколько это было возможно в этой ситуации, она начала говорить:
- Султанша, вы должны нам помочь. Отправляйтесь в ту сторону, куда убежала ваша сестра, - ведь именно так она почему-то называла Хатидже султан, - Возможно, там вы найдете стражу, которая сможет нам помочь. Здесь неверные, и мы постараемся задержать их, но нам нужна помощь.
Ягмур хатун взяла саблю, которая лежала рядом с ней.
- Оставьте нож себе и бегите, пока есть время. - Сказав это, Ягмур встала рядом с Хафисе султан.

Время в подвалах тянулось бесконечно и в нервном мерцании  факела и ламп, которые они вынуждены были зажечь чтобы  окончательно привести в ужас детей, которые и так мужественно  сдерживали всхлипы и слезы. 

Хатидже случайно поймала на себе в какой-то момент  встревоженный взгляд Газеле и до нее не сразу дошло что преданная служанка сейчас переживала в большей мере не за свою госпожу, а за остальных участников этого фантасмагорического действа, которые то и дело бросали полные тревоги и неопределенности взгляды в  темные недра хитросплетений подвалов Топкапы, куда они сошли вниз и откуда уже достаточно долгое время не доносилось ни единого звука. Ни звуков борьбы, ни лязга оружия, ни криков, ни каких-либо голосом - и каждый раз их взгляды сталкивались  с бледным лицом гречанки, половина которого была покрыта темнеющими мазками запекшейся крови. По всей видимости зрелище было  еще то, так как пребывая в шоковом состоянии женщина слабо ощущала ноющую боль, пульсировавшую в висках, запах собственной крови, слабыми металлическими нотками вившийся у лица - как и ощущение стянутости когда кровь, сочившаяся из раны, начала засыхать. 

Во всполохах света, по всей видимости, султанша наверняка выглядела как какая-то  ведьма, сошедшая со страниц мрачных городских легенд, и серьёзный взгляд Газале свидетельствовал о том что Хатидже требовалась не только помощь лекаря, но и быть осмотрительнее и перестать то и дело пытаться рассмотреть лица тех, кого она сопровождала, прекратив наводить на них ужас.

- Позвольте,  госпожа..так будет лучше.., - шепотом обратилась к ней служанка с величайшей осторожностью убирая с висков волосы и накидывая на голову своей благодетельницы край покрывала чтобы таким образом оно скрыло испачканную часть лица и, по всей видимости, часть шеи, где виднелись бурые крапинки.

Тишина становилось невыносимой, как и ожидание, но сколько бы они тут не сидели, Хатидже все еще сомневалась безопасно ли было выбираться на свет божий. Дети уснули, затихая на коленях и руках служанок и кормилиц, а тревожный взгляд фаворитки шехзаде Селима становился все более затуманенным и уставшим - нервное напряжение и тревога постепенно уступали неизбежной усталости и сонливости.

- Тише, тише, мой лев - склонивший на материнские колени голову Джихангир тихо застонал во сне и пальцы матери осторожно коснулись тёмных завитков на затылке ребенка. Мальчик, хранивший до последнего невероятное самообладание,  наконец сдался и, несмотря на то, что она попросила мальчика не шуметь уговорил гречанку позволить тому уснуть на материнских коленях. Тяжесть детской головки в какой-то момент успокаивающе подействовала и на брюнетку и, стараясь не потревожить крепкого детского сна, госпожа неизвестно сколько просидела вот так вот, на посыпанном песком земле, в ожидании новостей сверху, з охваченного бунтом дворца, ловя каждый звук и шорох.

Но, в конце концов, и она сдалась, поддаваясь усталости, и уперевшись затылком в холодную стену Хатидже наконец провалилась в глубокий тяжелый сон, быстро наполнившийся неясными сумрачными фигурами, блуждавшими где-то  темноте, и которые в какой-то момент отозвались ее собственным именем..

Ягмур хатун краем глаза посмотрела на Айбиге султан. И почему она не убегает? Может быть все дело в страхе, который сковал ее? Или в бессмысленной храбрости? Дочь купадана паши прекрасно понимала, как дорого может стоит такая храбрость. Она понимала порыв Хафисе султан, та могла и умела драться, но Айбиге была вряд ли этому обучена.
Беда пришла оттуда, откуда Ягмур никак не ждала. Она переживала за Айбиге султан, и была уверена, что Хафисе султан сумеет защитить себя. Но острый нож предателя, который бросился сражаться с женщинами, настигла Хафисе прежде, чем Ягмур смогла бы встать на защиту подруги.
- Хафисе! - Закричала Ягмур хатун.
Боль от потери подруги, которая медленно оседала вниз, заставили Ягмур сражаться еще более отчаянно. Наотмашь она ударила того, кто пытался напасть на нее. Удар получился неестественно сильным. Мятежнику остается только покачнуться и упасть. Кровь забрызгивает одежду Ягмур, но она не обращает на это никакого внимания.
Ягмур повернулась к Хафисе, желая отомстить за то, что сделали с подругой, но не успевает. На мятежника кто-то нападает, и на дочь купадана паши вновь попадает кровь. Только теперь она принадлежит убийце Хафисе султан.
Ягмур подняла глаза, чтобы понять, кто пришел им на помощь. После того, как Ягмур объявили невестой шехзаде Искандера и переселили в гарем, она, прогуливаясь по нему, видела и других шехзаде. Но, скорее всего, они даже не обратили на нее никакого внимания. Разве что сам шехзаде Искандер был для нее некогда другом, пока она все не испортила, согласившись на их брак. Но тот, кто был сейчас пред ней, она узнала.
- Шехзаде Селим. Хвала Аллаху, - пробормотала она. Ягмур хотела подойти к Хафисе султан, но не успела. Шехзаде Селим первый подошел к ней. Ягмур встала за его спиной, не сводя взгляда с подруги. Она была еще жива, и Ягмур хотела как-то успокоить ее, сказать, что все в порядке, что они справились со всем. И если понадобиться, то переживут еще не одну бурю. Но сказать Ягмур так ничего и не успела. Она услышала, что ее подруга что-то говорила шехзаде, а затем ее голос навсегда затих. Ягмур хатун почувствовала, как по ее щекам текут слезы. Она утерла их тыльной стороной ладони и только сейчас заметила, что вся в крови.
Шехзаде Селим подошел к своей фаворитке, не обратив на дочь купадана паши никакого внимания. Это позволило Ягмур вновь провести руками по щекам, чтобы смахнуть слезы, которые текли сами по себе. В коридоре стало тихо, будто бы все закончилось разом. Ягмур отвела взгляд от Хафисе султан, когда шехзаде Селим заговорил. Теперь он уже обратился и к ней.
- Нас было четверо, - ответила Ягмур хатун. Она видела, что Айбиге султан была очень напуганной, и ей бы не хотелось заставлять переживать ее все заново. Самой Ягмур было не менее страшно и больно, но она постаралась взять себя в руки. - Мы были вместе с Хафисе султан, когда услышали о мятежниках. Направляясь к подвалам, мы увидели Айбиге султан и Хатидже султан. И почти сразу на нас напали. Я просила султанш бежать, спасться и спасать детей, пока мы с Хафисе султан пытались задержать их, но... Айбиге султан осталась с нами. Хатидже султан забрала детей и отправилась туда. Я уверена, шехазде, с ними все в порядке.
Ягмур очень хотела в это верить. Хафисе султан отдала свою жизнь, чтобы защитить всех. Ягмур мысленно попрощалась со своей подругой, ощущая пустоту, которая образовалась в ней. Теперь в этом дворце у нее нет друзей. Слезы вновь стали жечь глаза. Дочь купадана паши положила саблю рядом с Хафисе султан. Это оружие принадлежало не ей, а одному из мятежников, поэтому уносить с собой она его не хотела.
- Пойдемте, шехзаде, султанша, ваши дети и Хатидже султан, должно быть, уже добрались до подвалов.
Ягмур хатун первая пошла в том направлении, куда до этого убежала Хатидже султан.