Вчерашний день, а точнее его завершение, стало для Сулеймана настоящей неожиданностью. Как и для той, кто была с ним до самого рассвета. Они говорили обо всем и ни о чем одновременно, будто стараясь наверстать то, что упустили за столько лет разлуки. И хотя она была совсем рядом, управляя его гаремом, они отдалились, обиды копились как снежный ком, готовый в любой момент скатиться с горы, раздавив их собственной тяжестью.
Однако они договорились, что пока никто не должен знать об этом. Когда Атийе Султан покидала покои повелителя на рассвете, те немногие слуги, что видели ее уход, были предупреждены под страхом смерти никому не рассказывать о том, что видели. Признаться честно, Сулейман был удивлен подобным предложением своей фаворитки, ведь он понимал, что новость и таком событии наверняка возвысит статус управляющей его гаремом в глазах остальных обитателей дворца. Но Атийе предпочла оставить все в секрете, и мужчина не стал отказывать ей в этом. В конце концов, он понимал, что мать пятерых его детей возможно просто боится, что он снова променяет ее на другую, и не хочет торопить событий.
Признаться честно, сам Сулейман пока не разобрался до конца в своих чувствах. Вчерашняя ночь заставила его осознать, что его любовь к белокурой полячке хоть и покрылась слоем пыли, все еще живет в его сердце. Однако это не значило, что вспыхнувшая между ними вчера страсть стерла все недосказанности и обиды, что накопились у них за столько лет. Время покажет, что будет дальше, а пока он не станет торопиться.
Когда дверь в покои отворилась без стука, Сулейман еще не поднял глаз от своих бумаг, но уже знал, что его навестила сестра. Не сказать, что подобное ее поведение было частым явлением, однако время от времени все же случалось, и султан уже успел к нему привыкнуть на столько, что больше не реагировал. Дочитав составленный для него великим визирем отчет, он лишь после этого поднял глаза на сестру, улыбаясь уголками губ.
- Здравствуй, Фатьма. - ответил он на ее вопрос, откладывая бумаги и откидываясь на спинку своего стула. Повелитель понимал, что разговор будет долгим и утомительным, однако не мог отказать себе в удовольствии позлить свою младшую сестру. Эта привычка осталась у него с детства, прошла с ним через всю жизнь до этого самого момента, и скорее всего не покинет его до самой смерти. Когда Фатьма слишком сильно важничала, забывая, с кем говорит, Сулейман предпочитал не злиться, а просто издеваться над ней, оставаясь максимально спокойным и веселым. По крайней мере до тех пор, пока ему не надоедало все это представление.
- Мне казалось, что раз я - правитель этой великой империи, и имею права устанавливать правила по своему усмотрению. - Сулейман картинно поджал губы и изогнул брови, изображая недоумение. - Прости, что не спросил твоего разрешения, Фатьма. -
Когда же сестра повелителя выдала длинную тираду о том, кого где надо было утопить, и кого следует куда отправить, Сулейман устало вздохнул. Улыбка пропала с его губ, и он немного помедлил, прежде чем поднять взгляд на султаншу и заговорить снова.
- Я говорил с Атийе вчера вечером, Фатьма. Не понимаю, что ты хочешь мне показать, чего я еще не видел. -
Эта фраза звучит довольно двусмысленно в контексте вчерашнего вечера, однако султан смотрит на сестру серьезно, выжидающе.
Когда же раздается стук в дверь, Сулейман снова устало вздыхает.
- Пропустите. - громко произносит он, желая избежать промедления со стражем, докладывающем о приходе управляющей гаремом. Атийе проходит в покои, и повелитель устремляет на нее свой взгляд.
- Здравствуй, Атийе. Фатьма Султан вызвала тебя от моего имени, потому что хочет мне что-то показать. - Переводя серьезный взгляд на сестру, Сулейман замолчал, ожидая продолжения.

Наверное в этом и состоит особая прелесть родства. Сулейман всегда четко знал как следует улыбнуться, насколько изогнуть бровь, чтобы сестра вспыхнула подобно факелу. С самого детства и по сей день продолжались порой эти шутливые перепалки, только накал страстей менялся с годами.
Фатьма же, в свою очередь, успела достаточно изучить брата чтобы знать какие границы преступать не следует. Это, конечно же, не гарантировало полного воздержания от недопустимых иным людям вольностей, но в такие моменты султанша всегда знала какой реакции следует ожидать от Падишаха.
- Подумай что сказала бы Валиде. Она никогда бы не дала согласия.- Сафийе Султан была мудрой женщиной и удивительным. Даже Атийе она держала подле себя, имея на нее определенные планы.- Очевидно что Атийе делает это в поисках выгоды. Но капудан-паша итак верен вам,.- Иногда, в ходе особо эмоциональных разговоров в речи султанши смешивались разные обращения к брату. Проскальзывало то родственное обращение по имени, то официальное "Повелитель".- А так она привяжет его уже к себе, получив поддержку для шехзаде Искандера.- Несмотря на то что сердце госпожи, после недавней встречи с бывшим возлюбленным, изо всех сил возжелало вновь ощутить весну в душе, осторожность никогда не повредит. Если бы султанзаде Эмирхан не был женат - Фатьма уже хлопотала бы о его браке с Ягмур. Вышла бы идеальная партия,  в плане своего влияния на османский флот не сравнимая ни с чем. Увы, Атийе сделала этот ход раньше. Да ещё и как! За спиной у Фатьмы. Видимо ей пришлось очень сильно постараться чтобы провернуть подобное.
- Твои глаза ослеплены, Сулейман. Вот уже много лет ты не видишь какую змею пригрел у своего сердца.- Иллюстрируя выражение "Добрый человек легок на помине", почти сразу после этой реплики, в главные покои дворца вошла светловолосая полячка. - Здравствуй.- Взглянув на фаворитку брата, Фатьма Султан постаралась изобразить самый вежливый из своих голосов: - Прошу, Атийе, объясни мне - к чему нужна эта свадьба? - Затевать склоки при мужчинах - дело позорное и неблагородное. Недостойное дочери Султана Баязида. В ситуациях, подобно этой, Фатьма предпочитала разговаривать мягко, но в то же время колко. Остроту обсуждаемой темы маскировала она за сладкими речами. - О каком благе может идти речь когда вот уже второй раз ты входишь в одну и ту же реку которую ты не в силах переплыть? Быть может, и о никяхе шехзаде Хасана ты была осведомлена заранее? - Султанша не переходила на крик. Она стояла на своем месте не шевелясь, призывая на помощь всё имеющееся самообладание, чтобы не превратиться в базарную торговку, спорящую с соседкой о том кому выгоднее продать барана. Фатьма всегда была ловким стратегом и сейчас она также разыгрывала достаточно сложную партию, ставки в которой оказались уж очень высоки.

Сулейман давно привык к тому, что его сестра и любимая фаворитка не ладят между собой. Так уж повелось, что Фатьма и Гюльшах в свое время очень хорошо сдружились, и появление у повелителя новой женщины, что расстраивало и унижало мать старшего шехзаде, не оставляло Фатьме другого выбора, кроме как относиться к новой избраннице султана с неприязнью и призрением. А уж после того, как Гюльшах Султан сослали в старый дворец из-за ее преступления, сестра Сулеймана и вовсе взъелась на светловолосую любимицу правителя. И даже тот факт, что их покойная Валиде Сафие Султан благоволила полячке, не смог смягчить ненависть жены великого визиря.
Когда-то Сулейману казалось, что пройдет время, и все изменится к лучшему. В конце концов, Фатьма хоть и была довольно резкой и своенравной, всегда оставалась рассудительной и верной династии женщиной, и повелителю хотелось думать, что за столько лет, что Атийе верой и правдой служила османскому государству, подарила ему четверых шехзаде и одну султаншу, а после прекрасно справлялась с управлением гаремом, Фатьма Султан сменит свой гнев не милость. Однако с годами становилось понятно, что этого видимо не произойдет никогда.
В какой-то момент повелитель даже пришел к выводу, что дело вовсе не в Гюльшах и ее ссылке, которую его сестра считала неоправданной и несправедливой. Дело тут было скорее в ревности. Фатьма ревновала брата к новой фаворитке, которая не просто на долгие годы заняла прочное место в его постели и сердце, но и влияла на его решения, с которыми сама Фатьма далеко не всегда была согласна. Султанше не нравилось, что ее брат-повелитель зачастую прислушивается к матери пятерых своих детей вместо того, чтобы принимать советы своей сестры, которая между прочим была "султаншей по рождению, а не просто какой-то польской рабыней".
Потому, происходящее сейчас совершенно не удивляло правителя. Откинувшись на широкую спинку своего кресла, мужчина сложил руки на животе в замок и молча наблюдал за тщательно скрываемой перепалкой двух дорогих его сердцу женщин. Хотя сам этот разговор казался Сулейману совершенно ненужным, бесцельным. Чего хочет добиться Фатьма? Неужто думает, что после этой склоки в покоях султана будет принято решение отменить свадьбу, о которой он лично уже сообщил Капудану паше и всему совету? Или, быть может, она пытается показать ему что-то другое?
Я хочу, чтобы ты убедился, что она устала. Сначала шехзаде Хасан, потом смерть шехзаде Мурада... если уж она так беспокоится за судьбу шехзаде Искандера, так пусть едет с ним в санджак, как положено.
Сулейман понимал, чего добивается Фатьма. Она уже давно положила глаз на должность управляющей гаремом, и после смерти их Валиде была весьма неприятно удивлена назначением Атийе на эту должность. Однако сама она тогда была замужем за Великим Визирем, и претендовать на место в гареме не могла. Однако теперь, когда Рустем Паша отправился в царство Аллаха, его вдовствующая жена решила подсуетиться и занять место, которое считала своим по праву.
Это осознание раздражало Сулеймана. Он ощущал себя марионеткой в этой игре, зрителем, ради которого устроили яркое представление, стараясь произвести нужное впечатление. Однако как бы не старалась Фатьма Султан, пока у нее совсем ничего не получалось. Атийе, не смотря на все удары судьбы, что ей пришлось вынести за довольно короткий срок, была все так же благоразумна и полна сил, это она доказывала все эти месяцы, а вчера ночью и вовсе расставила все по местам. И нет, дело было не в том, что управляющая гаремом снова после долгого перерыва провела ночь в постели правителя империи. Просто после этого они говорили до самого рассвета, и Сулейман непременно заметил бы, если бы с его возлюбленной фавориткой было что-то не так.
Однако прерывать ни одну из женщин во время их разговора повелитель пока не хотел. Тихо вздохнув, он продолжил молча слушать их ядовитые речи, ожидая момента, когда ему самому захочется вмешаться.