[indent] Атийе казалось, что всё измениться. Что события недавних дней вернут ей прошлую жизнь, вернут всё то, что было так дорого. Ей до сих пор неизвестно откуда взялась эта страсть, от чего, после стольких лет, Султан вновь позволил ей быть так близко. Но, всё это мало волновало женщину, белокурая полячка стала чувствовать себя куда лучше. Но, она не стала распространять информацию относительно того, что ей вновь удалось провести ночь в покоях правителя. Её устраивал тот факт, что её, пока, считают исключительно как матерью наследников и доверенным лицом правителя. Да и ей не нужно было кричать об этом на весь дворец, достаточно того, что это произошло. Но можно ли радоваться, когда через несколько дней главная калфа сообщила, что Шадие Хатун отправила в покои правителя, по его просьбе. Атийе промолчала, но злость и ревность застучали в унисон с сердцем. Управляющая гаремом была уже не в том возрасте, чтобы демонстрировать своё недовольство, из-за других женщин, но вот право ревновать у неё никто не отменять, право злиться на Султана тоже. Но, своё лицо она сохранила, белокурая полячка осталась холодна, пусть в душе и горел огонь.
[indent] – Госпожа, Султан Сулейман желает видеть вас, – Сечиль сообщает эту новость с довольной улыбкой на лице, но сама Атийе не разделяет её радости. – Вы не рады, моя госпожа? – Верная служанка могла себе позволить задавать подобные вопросы, вот только Атийе не знала, что ей ответить. И судя по всему, Хатун это поняла. – Я прикажу подготовить хаммам. – Сечиль знала, что ей нужно делать, а потому оставила свою госпожу одну.
[indent] С одной стороны Атийе была рада всему тому, что произошло, что появилась возможность вернуться в дни без Эмине, но где вероятность, что Шадие Хатун не станет очередным, долгим увлечением, который заставит Султана позабыть об остальных. Однажды белокурая полячка уже пережила боль от потери своей любви, больше она не желает. Да и ревность не даст спокойно жить ей в этом дворце. Она не может пренебречь приказом, а потому вечером отправляется в покои правителя. Не через гарем, другим путем. [float=right][/float]
[indent] Евнуху было велено пропустить ей сразу, как она пожалует, ждать Атийе Султан не нужно было. Женщина неспешно проследовала в покои, как только двери перед ней отворились.
[indent] – Повелитель, – управляющая гаремом присаживается в поклоне, оказываясь в опочивальне османского султана. – Вы желали меня видеть? – Легкая улыбка тронула её лицо, она же продолжала стоять около дверей. Ревность напоминает о себе, стояло только ей поднять взгляд, она напоминает, что ещё несколькими ночами ранее Сулейман приветствовал другую. Что другой было позволено остаться до самого утра, что Шадие Хатун считается, сейчас, его главной фавориткой. С Атийе достаточно того, что разочарование и боль она пережила, когда Эмине заполучила ночь четверга. Больше она не станет жертвой собственной любви.

[indent] Атийе пыталась заглушить свою ревность, напоминая, что долгие годы Султан принадлежал только ей, что другим женщинам не удавалось влиять на его решения так же хорошо. О чём это может свидетельствовать как не о любви? Она уже давно не молодая наложница, которая может себе позволить надуть губы и как обезумевшей твердить о какой-то верности ей. Белокурая полячка перестала быть обычно наложницей уже давно, она стала матерью наследников, управляющей гаремом. Женщина не могла себе позволить опуститься к гаремным девицам и демонстрировать Султану своё негодование. Хотя, после проведенной вместе ночи именно этого и хотелось. Она желала заявить о своей победе, чтобы каждый в этом дворце знал, но дурные мысли лезли в голову и не давали возможности перейти черту. И, к сожалению, оказались верными. Спустя пару дней Шадие Хатун отправилась в покои к правителю, по его приказу. Она пыталась сдерживать свои истинные чувства, не желала, чтобы её ревность, обида и гнев читались в глазах. Получилось ли у неё это? Вполне возможно. Но долго ли она так продержится?
[indent] На слова о желании видеть её несколько дней хотелось ухмыльнуться, съязвить и напомнить, что совсем недавно в этих покоях ждали другую, с тем же энтузиазмом. Но, управляющая гаремом смолчала, только чуть улыбнулась, стояло их взглядам встретиться. Атийе часто вспоминала дни, что стали уже историей, их историей. Когда не было Эмине, когда она могла заявить, что ни одна женщина в этом дворце не может быть ей конкуренткой. Тогда она дышала полной грудью, любила и была уверена, что любовь её была взаимна. Подарив Сулейману пятерых детей, Атийе стала не просто фавориткой, а любимой женщиной, Хасеки, её жизнь полностью изменилась. С годами они менялись, всю жизнь они прожили бок о бок, знали всё друг о друге. Атийе была свидетелем как Сулейман из юного правителя османского государства превратился в повелителя мира. Она любила его всем своим сердцем, так же сильно как и сейчас. Только, любовь стала другой. Её сила никуда не ушла, она наполнилась болью и горечью, разочарованием и страданием. Другие женщины появлялись всё чаще и чаще, а в конечном итоге Эмине стала началом конца чистому чувству, наполнив его тьмой боли. [float=left][/float]
[indent] Женщина легко следует за Султаном, чуть сжимая пальцами его ладонь. Присаживается, расправляя край верхнего платья и сразу же встречается с мужчиной взглядом. Ей хотелось найти там ответы, понять, что же движет им. Неужели минутное помешательство могла привести к подобному? Подсознательно белокурая полячка не верила в это, пусть в глубине души желала всем сердцем вновь почувствовать любовь Сулеймана. Он читает стих, а она продолжает смотреть в глаза. Прикусывает губу, чуть улыбается и отводит взгляд.
[indent] – Ваш голос подобен меду, повелитель. – Она улыбается. – А слова словно бальзам на мою душу. – Атийе хотела отбросить в сторону все свои дурные мысли, все обиды и чтобы этот вечер не испортило нечто такое.

Отредактировано Atiye Sultan (Пятница, 29 июля, 2022г. 01:59:38)

[indent] За годы своего управления гаремом Атийе не раз видела как горели девичьи глаза наложниц, когда им сообщали о предстоящей ночи с Повелителем или Шехзаде. Они мечтали пройти по золотому пути, зная, что только таким образом смогут вырваться из замкнутого круга унизительной работы. Каждая считала себя достойной, готова была сделать гадость другой, лишь бы оказаться выше заклятой подруги. Она и сама, когда-то, была такой. С годами изменилось многое, пусть сейчас её сердце вновь по-особенному забилось. Свою печаль и ненависть к соперницам Атийе Султан прятала за маской безразличия, делая вид, что её устраивает подобная ситуация. Ей пришлось смириться, сделать вид, что она приняла правила дворца и засунуть ревность глубоко в свою душу, чтобы не подавать врагам возможности её унизить. В жизни Султана было множество женщин, да и будет ещё не меньше. Атийе запретила себе думать об этом, когда Эмине разрушила всё, что связывало полячку и Сулеймана. Хотя сейчас, женщине приятно осознавать, что в итоге она победила. Пусть для этого и пришлось избавиться от ненавистной соперницы.
[indent] – Почему же? – Женщина глядит томно, не моргая. Белокурая полячка чуть приблизилась к его уху, касаясь ладонью мужского плеча. Кончиком носа она прошлась по его щеке, а после замерла. – Встречу с Шадие Хатун вы, повелитель, ждали с таким же нетерпением? – Тихо, почти шепотом она проговаривает свои слова, но так, чтобы каждое слово было услышано им. Что ж, раз мужчина пожелал узнать истинную причину, так пусть. Или он думал, что такое событие не дойдет до ушей управляющей его гаремом?
[indent] Когда-то её бросало в холодный пот при мысли, что ей придется стать фавориткой Султана. Чувствуя себя ещё Забавой, будущая мать наследников, желала остаться подле покойной Валиде Султан, чтобы служить ей до последнего дня. У Сафийе Султан были другие мысли и планы, от чего другая судьба ждала полячку. Став фавориткой Атийе узнала, что же такое любовь и ревность, узнала как это делить мужчину с другими. Она призывала себя сохранять спокойствие, однако невозможно успокоить ревнивое сердце. Сейчас, много лет спустя, её душа горит только при одной мысли, что ей вновь предстоит почувствовать боль и печаль. Скребущая ревность бросает её в огонь, не дав возможность задуматься о последствиях. Тонкие пальцы зарываются в короткие мужские волосы, губы легко касаются его щеки.
[indent] – А ей понравились стихи? – Выдыхает полячка.

[indent] Полячка всегда считала себя чуть умнее, ведь не опускалась до истерик, предпочитая держать дистанцию с другими наложницами. Она не ходила к другим фавориткам, подобно Гюльшах, не кричала о своем статусе, а только действиями доказывала, что она выше всех остальных. Ей не требовалось демонстрировать свою особенность перед другими, все и так всё знали. В какой-то момент она успокоилась, занялась детьми и демонстрировала холодность, стояло кому-то упомянуть одну из новых фавориток Султана. Когда-то, таким образом, она упустила момент возвышения змейки Эмине и венгерка стала расти и расти. Но, подобно всем остальным ушла, о ней осталась только история и двое детей от Султана. Больше никто не напоминал Атийе о её поражении, никто не кричал о сильной любви Султана к этой женщине. Да и была ли любовь эта? Сейчас бы женщина искренне усмехнулась, напомнив где сейчас всеми любимая Эмине. Хорошее отношение к покойной вызвано исключительно желанием насолить полячке, которую та подвинула. Но, время Эмине закончилось, она там где и должна быть. А Султан вновь рядом с Атийе. А и правда, была ли та любовь, о которой все твердили?
[indent] Сейчас у Султана новая фаворитка. Шадие Хатун. Управляющая гаремом мельком видела юную наложницу, отметила её красоту и узнала, что девушка весьма сообразительна. Говоря честно, Шадие её мало волновала, однако, информация о том, что девушка единожды общалась с Хюррем Султан и Гюльшах Султан удивила женщина. Неужели Хюррем Султан решила таким образом обзавестись информатором? Атийе стремилась узнать о всех подробностях, но в таких делах нужно действовать осторожно, чтобы не быть раскрытой и обвиненной в нелепой слежке.
[indent] Султан отстраняется, встает с места и говорит, что Атийе может идти. Белокурая полячка усмехается, совершенно не собираясь выполнять этот приказ. Если бы она хотела то и вовсе не пришла, сославшись на жуткие головные боли, однако она здесь и сегодняшнему разговору, видимо, суждено случиться. Женщина внимательно проследила за тем как Султан прошел к столику и стал наливать себе воду, продолжая удерживать паузу.
[indent] – Я добилась бы, чего хотела, если бы этих девиц не было во дворце. – Свои слова она проговорила подымаясь на ноги и следуя к мужчине. – Ни одной. – Атийе предпочла не придавать своему голосу серьезности, говорила она с улыбкой на лице, чтобы это не было упреком. Хотя да, именно так и было. Она бы предпочла не думать о том, что завтра в этих покоях может появиться очередная юная наложница. – Но кто я такая, чтобы желать подобного? – Белокурая полячка усмехается, касаясь ладонью поясницы Султана, неспешно следуя вверх по спине. Она достаточно времени была подле этого мужчины, чтобы узнать чего желает правитель османским земель, как угодить ему не только словами, а й действиями. Тонкие пальцы касаются коротких волос, а когда мужчина поворачивает к ней голову свободная ладонь ложиться на его щеку. Если Атийе много лет молчала ещё не значит, что она позволит вновь поступить с ней как раньше. Приподнимаясь на носочки женщина впивается губами в губы мужчины, позволяя себе вести в этом танце. Ладони касаются обнаженной шеи, а поцелуи напоминают, что ни одна Хатун не будет ей заменой.

[indent] Ей вдруг стало тошно, обидно и больно. Атийе давно не испытывала чего-то подобного, эти чувства раз за разом накатывали на душу, символизируя холодные капли дождя, остудившие горячее тело. Оборачиваясь на своё прошлое женщина вспоминала множество ошибок и потерь, обид и недопониманий, что стали подобны стрелам в её теле. Она старалась быть достойной этого места, достойной своего статуса, Атийе желала быть примером для других, она не желала превратиться в истеричку идущую на поводу своих эмоций, пусть в душе её всегда пылал огонь. Время от времени нервы сдавали, было тяжело скрывать истинные чувства, но с годами ей удалось научиться прятаться за маской безразличий, уничтожать соперниц холодом в глазах и делать вид, что ничего не может вывести её из себя. Это стояло ей больших усилий, чтобы сердце женское не разбивалось с каждой новой наложницей прошедшей по золотому пути. Белокурая полячка с достоинством приняла тот факт, что во дворце Топкапы она нужна только в качестве управляющей гаремом, ни единый мускул на её лице не дрогнул, когда правящий мужчина сообщил ей об этом. Атийе приняла тот факт, что очередная наложница возвысилась к статусу госпожи, что очередная Хатун задирала свой нос в её присутствии. Она задохнулась от обиды, от злости, что грозилась вот-вот вырваться из её души, ком подступал к горлу, однако полячка дала приказ самой себе не проронить ни единой слезинки в этот вечер. Султан Сулейман не увидел её слез, ни он ни кто либо другой.
[indent] Мужчина смотрел на неё с отвращением и управляющая гаремом поняла, что в очередной раз совершила ошибку. Она позволила себе думать, что всё будет как раньше, как тогда, когда другим девушкам не было пути в покои султанские. Атийе совершила ошибку, которая принесет в её жизнь боль и страдания. Она сама виновата, что позволила мыслям подобным влезть в голову, позволила себе потерять бдительность и увидеть истинное положение дел. Он уходит, оставляя её одну, с разочарованием и злостью, однако так просто Атийе не покинет эти покои. Он услышит правду, пусть эта правда Сулейману не понравиться.
[indent] – Что произошло? – Задает свой вопрос женщина в тишину султанских покоев. – Что произошло? – Уже громче, направляясь вслед за мужчиной, проговаривает Атийе. – Ты случился в моей жизни, Сулейман! – Управляющая гаремом стояла на пороге террасы, в то время как холодный ветер развивал её золотые локоны. – Ты стал причиной всего этого, разве тебе не нравиться? – Она усмехнулась, – Каждая новая женщина превращала меня в это, ты собственными руками разрушал всё прекрасное, что было между нами, всегда! Тебе, видимо, нравилось видеть ревность в моих глазах, когда я молчала, однако мне никогда не нравилось испытывать это чувство. – Она делает несколько шагов к перилам, однако держит дистанцию. – Помнишь ли ты имена всех тех женщин, что оказались в этих покоях? Думаю.. нет. – Атийе издает смешок. – А я хорошо помню, ведь каждая считала своим долгом прийти и бросить мне в лицо своё счастье, дорогие подарки и надежду понести от великого правителя Османской Империи! – Белокурая полячка засмеялась, только для того, чтобы не зарыдать. – Да, ты возвращался, после каждой, вновь и вновь, уверяя, что они только для глупых утех. Но... однажды, ты не вернулся. – Атийе хорошо помнит ту ночь, когда Эмине впервые оказалась в покоях Султана, хорошо помнит, что после этого венгерка ещё не один раз прошла по золотому пути. Девица, что должна была стать очередной утехой стала новой возлюбленной, а Атийе досталась роль управляющей гаремом.
[indent] – Зачем всё это? – Теперь её голос звучал звонче и громче. Гнев в душе берет вверх, в его порыве он срывает с шеи колье и бросает к перилам балкона. – Зачем? Чтобы опять не вернуться? Забыться в объятиях Шадие и не вернуться? А после объявить мне насколько важно, что я достойно продолжаю дело покойной Валиде Султан в гареме? – Белокурая полячка усмехнулась.