Чем ужасней убийца,
тем безобиднее у него вид.
[indent] Отец всегда твердил, что главной целью должен быть Султан Сулейман, вот только у Шадие были другие планы и мысли. Она желала, чтобы османский правитель сначала потерял всех кого любит и только потом сам покинул этот мир. Хатун считала, что таким образом она отнимет у него не только жизнь, но и всё самое прекрасное, что есть в ней. По гарему прокатилась волна слухов, что отношения между Султан и его фавориткой Гюльшах стали теплеть. Одна из Хатун кинула эту новость Шадие в лицо, утверждая, что только сильное чувство может заставить мужчину простить ту, что годами ранее была выброшена из его рая. И если остальные смеялись над молодой персиянкой, то Шадие делала важные выводе. Она понимала, что если в сердце правителя остались, какие-то, глубокие чувства к матери его старшего сына, значит её смерть принесет не мало боли в его жизнь. Изложив план отцовскому человеку, она нашла в нем поддержку и только после этого перешла к осуществлению.

[indent] Мерджану Аге удалось узнать о том, когда мать Шехзаде Османа отправиться в хамам и настоятельно рекомендовал действовать Шадие в этот момент. Облачившись в темную накидку Шадие следит за тем как Гюльшах Султан в сопровождении свиты идет к хамаму, как часть девушек возвращаются в её покои, остальные остаются в коридоре. Мерджан с легкостью избавился от двоих девиц, сначала оглушив одну, а потом и второй рот закрыл. Потерявших чувств Хатун он уволок за угол и закрыл в ближайшей комнате, как и было договорено, а персиянка ждала Гюльшах Султан, сжимая пальцами кусок веревки. Не обнаружив около дверей служанок, Гюльшах Султан сама шла в руки к Шадие. Стояло женщине оказаться около поворота, в котором стояла персиянка, юная Хатун набрасывает на её шею веревку и тянет на себя. Глупо было полагать, что женщина не будет сопротивляться, но Шадие хорошо подготовилась к этому. Крепко удерживая веревку она продолжала душить женщину, повалив её на пол.

[indent] Шаги, женские голоса. Шадие отвлеклась, понимая, что вот-вот может быть застукана за своим преступлением, необходимо было бежать. Она ослабляет хватку, позволяя воздуху поступать в легкие женщины. Шальная мысль, посетившая её голову, могла стать началом для возобновления старой войны. Шадие наклоняется к уху опальной фаворитки.

[indent] — Атийе Султан желает вам доброй ночи. — Хриплым, почти не похожим на собственный, голосом произносит персиянка. После чего срывается с места и убегает, оставив на месте преступления орудие.

- Повелитель. -
Хранитель покоев остановился на ковре посреди комнаты, сложив руки перед собой и смиренно склоняя голову.
- Махмуд ага. - Сулейман поднял на него свой взгляд, отрываясь от своей книги. Визиты хранителя покоев по вечерам были вполне привычным делом, потому султан не усмотрел в этом ничего странного ровно до тех пор, пока Махмуд не поднял на него свои глаза.
- Повелитель, в гареме произошло нападение. - Он немного медлит, а Сулейман вскидывает брови, ожидая продолжения. - Гюльшах Султан кто-то пытался задушить. Слава Аллаху, нападавшего спугнули, и он не успел завершить начатое. -
- Как такое возможно, Махмуд ага?! - взревел Сулейман, резко поднимаясь на ноги и подходя к хранителю покоев. - Кто посмел напасть на госпожу, мать старшего наследника? И где были ее рабыни, что не помешали этому? -
Он выжидающе смотрел на агу сверху вниз, тяжело дыша от нахлынувшего на него раздражения. Мало того, что оспа все это время бродила по дворцу, забирая жизни по своему желанию, так теперь не успела она отступить, как другая напасть вновь настигла их. Нападение на Гюльшах Султан в ее покоях, попытка убийства Мевхибе Султан, теперь это. Связаны ли как-то все эти события, или все дело в том, что во дворце слишком много членов Династии, и это не может кончиться добром?
- Госпожа отправила двух хатун обратно в покои, повелитель, оставив с собой только двух рабынь. Но их найти пока не удалось, как и нападавших. Ни Гюльшах Султан, ни кто-либо еще ничего не видел, госпожа нашли в коридоре и поспешили отнести в ее покои. Но я уже начал расследование, повелитель, можете быть спокойны. Виновные будут найдены и наказаны по всей строгости закона! -
К концу своей речи Махмуд ага осмелился поднять на султана глаза, и встретил в них холодность и раздражение.
- Очень надеюсь на это, Махмуд ага, потому что в противном случае я крепко задумаюсь о том, правильные ли люди занимают ответственные должности в этом дворце. -
Голос Сулеймана звучал негромко, но строго. Быстрыми шагами он отправился прочь, в гарем, не дожидаясь, пока евнухи оповестят о его приближении, и зашел в покои Гюльшах Султан, присаживаясь на кровать, где лежала его некогда любимая фаворитка.
- Гюльшах...как ты? -
Глаза повелителя смягчились, хотя внутри него все еще бушевала ярость. Однако сейчас, видя мать его старшего шехзаде такой растерянной, с ожогом от веревки на шее, мужчина не мог оставаться таким же холодным и озлобленным. Гюльшах Султан хоть и уже давно покинула его сердце, все еще оставалась госпожой, матерью шехзаде и одной из главных женщин его гарема. И нападение на нее он считал покушением на своего старшего наследника, а подобного он прощать не собирался.
- Ты выдела хоть что-то, Гюльшах? Знаешь, кто мог пожелать твоей смерти? -
Ответ на этот вопрос, конечно, был весьма очевиден. О ненависти Гюльшах а Атийе Сулейману было прекрасно известно, да и в прошлом нападении многие обвиняли управляющую гаремом. Правда улик тогда найдено не было, а все девушки, что были пойманы во время нападения твердили, что совершили все по своей собственной воле, и ни от кого приказа не получали. Оттого повелителю не хотелось и думать о том, что случившееся может быть виной его дорогой Атийе, и он внимательно ждал ответа Гюльшах Султан в надежде, что на этот раз у нее есть настоящие причины подозревать кого-то.

Гюльшах храбрилась, но повелитель видел страх в ее глазах. Да и разве можно было ее винить? Уже дважды за совсем короткий срок на мать его старшего шехзаде совершались покушения, да еще и какие! Ей не просто угрожала рабыня с ножом, что стояла к ней лицом к лицу, хотя даже этого достаточно, чтобы видеть кошмары по ночам. На Султаншу же нападали совершенно ужасающими, возмутительными образами, и не смотря на то, что виновные в первом покушении были наказаны по всей строгости закона, сейчас все было совсем иначе. Ведь тот, кто посмел напасть на госпожу, скрылся, и как теперь найти убийцу было пока не известно.
Протянув руку, Сулейман взял маленькую ладошку Гюльшах в свои и сжал, стараясь дать ей понять, что она в безопасности. Хотя мог ли он утверждать это с уверенностью? Ведь все это время ему казалось, что самый страшный враг в стенах его дворца - это оспа. Однако реальность оказалась куда более суровой. И все-таки Султану хотелось успокоить испуганную женщину.
- Не волнуйся, Гюльшах. Я не допущу, чтобы подобное повторилось. Отныне я лично займусь этим делом, и виновные понесут такое наказание, что никто и никогда больше не осмелится совершить подобное! -
Вздохнув, Сулейман подался чуть вперед, вглядываясь в глаза матери шехзаде Османа.
- Но ты должна сказать мне, что ты слышала, Гюльшах. Даже если это кажется тебе мелочью или ложью. -
Мужчина заметил, что мать его старшего наследника сомневалась. Однако причины этих сомнений он понять не мог, ведь этот человек покусился на ее жизнь, разве могла она жалеть его? Но когда Султанша озвучила то, что слышала, Сулейман почувствовал, как по спине его прошел холодок. Теперь сомнения Гюльшах стали ему понятны, и хотя подобный ответ был весьма ожидаем, да и сама султанша говорила о том, что это может быть лишь клеватой, повелитель все-таки до последнего надеялся, что этого не случится.
Лицо падишаха резко изменилось. Над ним будто нависло грозовое облако, и все вокруг потемнело, а небо разразилось громовыми раскатами. Резко поднявшись на ноги, Сулейман направился прочь из покоев матери наследника. Сюда он шел быстро, отсюда удалялся еще быстрее, не в силах сдерживать собственную ярость.
Распахнув двери, он бросил тяжелый взгляд на калфу, что ждала у покоев госпожи.
- Прикажи усилить охрану Гюльшах Султан, чтобы ее оберегали круглосуточно. Если еще хоть один волос упадет с ее головы, я казню вас всех, и не стану выяснять, как это возможно, что на госпожу совершают уже второе нападение! -
Голос падишаха звучал громко и грозно, и дожидаться ответа он не стал. Развернувшись, он направился прямиком в покои управляющей гаремом, распахнув перед собой дверь прежде, чем кто-то из рабынь успел предупредить госпожу о его приходе.
- Выйдете все! - рявкнул он, остановившись посреди покоев Атийе и сложив руки за спиной в замок. Он был так зол, что даже дыхание его участилось, и он стоял, не сводя глаз со своей фаворитки, дожидаясь, пока рабыни спешно покинут покои госпожи. Час был уже поздний, Атийе стояла перед ним с распущенными волосами, без украшений, в шелковом халате, и еще несколько дней назад от такого вида своей фаворитки Сулейман бы испытывал совершенно иные эмоции. Сейчас же все это не имело значения, разочарование и злость затмили его разум, и он больше не видел ничего кроме них.
Когда мужчина заговорил, голос его звучал глухо, негромко, ведь он понимал, что за дверью наверняка столпились любопытные рабыни и евнухи, и Сулейману совершенно не хотелось, чтобы они слышали этот разговор. Однако не смотря на то, что повелитель не повышал голоса, слова его были холоднее льда и жестче стали.
- Как ты посмела? Неужели тебе мало того, что ты уже получила? Неужели вместо того, чтобы с честью управлять моим гаремом, ты расправляешься со старыми врагами, думая, что тебе все сойдет с рук? -

Конечно, она станет все отрицать. Это было весьма ожидаемо, однако Сулейману почему-то казалось, что он сможет распознать, говорит ли мать пятерых его детей правду. Когда-то они были очень близки. Когда-то он верил каждому его слову, что безусловно было его ошибкой, однако прошлого уже не воротишь. Он был ослеплен любовью к ней, он хотел верить, а потому верил, не подвергая сомнению то, что доносила она до его ушей.
Однако сейчас все было иначе. Он любил ее, любил до сих пор, однако взор его прояснился, он осознал, что Атийе, как и любая другая в этом гареме, совсем не ангел. И если молодые наложницы могли строить козни лишь против друг друга, не имея другого интереса и не смея замахиваться на султанш и матерей шехзаде, то Атийе имела все возможности вести совсем иную игру.
Сделав несколько шагов вперед, Сулейман подошел к управляющей гаремом почти вплотную. Взгляд его, устремленный на нее с высоты собственного роста, был тяжелым и грозным, даже давящим. Он выжидающе смотрел на женщину, будто ждал, что она сломается, хотя внутренний голос и твердил ему, что это бесполезно.
- На Гюльшах Султан было совершено нападение, когда она выходила из бани, направляясь в свои покои. - Сулейман на несколько секунд замолчал, выжидающе глядя на Атийе, но не стал давать ей времени, чтобы ответить. Они оба прекрасно знали, что она скажет после подобных обвинений, но давать ей возможность отнекиваться, не услышав всей правды, просто не было смысла.
- Нападавший пытался задушить госпожу, когда шептал ей на ухо, что Атийе Султан передает ей свой привет. Вот только завершить своего дела девушка не успела, ее спугнули, а Гюльшах осталась жива, и смогла рассказать обо всем, что слышала. -
Чтож, маски сброшены. Если Атийе стоит за этим покушением, то ее надежды явно не оправдались, а план определенно провалился. Ее старая соперница Гюльшах осталась жива, да не просто жива, но еще и в сознании. Конечно, Сулейман понимал, что Гюльшах ненавидит управляющую гаремом ничуть не меньше, чем Атийе ненавидит ее, вражда между ними длится уже много лет, и возможно мать старшего шехзаде все придумала, или и вовсе подстроила, чтобы навлечь беду на любимицу султана. Однако прежде чем поверить в это, Сулейман должен был убедиться, что Атийе и правда невиновна.