Жизнь Мевхибе Султан в последнее время вновь начала обретать краски. Избавившись от собственной обиды, вернув себе расположение и любовь своего шехзаде, султанша чувствовала, что снова заняла свое положение, которое боялась потерять с появлением Сафиназ Хатун.
Долгих восемь лет она оберегала себя и своих детей от появления у них нежелательных конкурентов. Целых восемь лет она мирилась с появлением в покоях ее возлюбленного других женщин, заботясь лишь о том, чтобы ни одна из них не вернулась туда снова. Счастливых восемь лет она, при поддержке верных ей служанок и главной калфы делала все необходимое, чтобы даже от этой единственной ночи на свет не появились другие дети Абдуллы.
А потом что-то в этой системе сломалось. Где-то случилась ошибка, кто-то не доглядел, а сама Мевхибе слишком расслабилась, полагаясь на свою прислугу, а когда узнала, что светловолосая хатун уже не в первый раз ступает по золотому пути, было уже слишком поздно.
С того самого дня Мевхибе молила Аллаха лишь об одном. Закрывая глаза, прижимая руки к груди просила она всевышнего послать Сафиназ хатун девочку, не позволить ей родить еще одного шехзаде, что стал бы соперником ее собственным детям. Умоляла она не допустить, чтобы другая женщина встала на равне с ней, стремясь занять ее место в сердце будущего наследника османского престола.
Мевхибе любила Абдуллу больше собственной жизни. Он и их дети были единственным ценным, что было в ее душе и в ее сердце, их счастье и благополучие было для нее важнее всего на свете, и она готова была переступить через любые обиды, чтобы добиться этого. Потому и закрывала глаза на других наложниц, потому и оставалась невозмутимой и спокойной, потому и не таила обиду до тех самых пор, пока не появилась та, что представляла реальную угрозу.
Однако сейчас все сомнения султанши развеялись. Родив девочку, Сафиназ все так же оставалась ниже по статусу, а отстраненное к ней отношение шехзаде говорило лишь о том, что вряд ли она когда-то снова окажется в его покоях. В то время как сама она, Мевхибе, мать троих его детей, снова и снова находила дорогу в постель своего возлюбленного, навсегда заняв свое заслуженное место в его сердце.
Сегодня султанша приказала приготовить ей ванну. Она собиралась к шехзаде сегодня вечером, и надеялась, что ее визит не закончится до самого утра, потому следовало подготовиться. Окунувшись в полную пены, благоухающую розовым маслом ванну, Мевхибе велела всем служанкам удалиться, и сходить пока приготовить ей несколько платьев, чтобы она смогла выбрать, в каком из них предстанет она сегодня перед Абдуллой.
Оставшись наедине с собой, погруженная в горячую воду, женщина прикрыла глаза, чувствуя, как приятно покалывает кожу. Близилась зима, холодные стены Топкапы уже плохо прогревались, и эта ванна была настоящим источником блаженства.
Благодаря тишине, что повисла в хаммаме, нарушаемая только редкими всплесками воды, Мевхибе без труда услышала, как отворились двери. Открыв глаза, она посмотрела в коридор, что вел в помещение с ванной в ожидании своего неожиданного гостя. Когда же светлые кудри показались к проеме, брови Мевхибе изогнулись в удивленном выражении, но с места она не сдвинулась. Так и осталась лежать, обхватывая руками края ванной, смерив девушку недовольным взглядом.
- Что тебе здесь надо, Сафиназ? Пришла посмотреть, как выглядят настоящие султанши? -
Голос Мевхибе звучал спокойно, но в нем слышалась издевка. Она всей своей душой ненавидела эту беловолосую змею, и даже не собиралась скрывать своего к ней отношения.

Все случилось слишком быстро. За ненавистью, что привычно горела в глазах Сафиназ во время их встреч, Мевхибе не смогла разглядеть ее страшного умысла.
- Не смей, не приближ... -
Договорить султанша не успела. Руки фаворитки ее шехзаде легли на тонкую шею, сдавив ее, и надавили изо всех сил, заставляя Мевхибе погрузиться в воду с головой. В глазах тут же защипало, руки и ноги беспорядочно затрепыхались в воздухе, изо всех сил вырываясь из воды и проваливаясь обратно. Разум затуманился, все попытки вдохнуть заканчивались лишь новой порцией обжигающей ноздри и наполняющей горло воды, а руки, что пытались разжать хватку убийцы под водой, терпели поражение.
В какой-то момент женщине показалось, что это конец. Сил бороться больше не осталось, воздуха предательски не хватало, и сопротивление ее становилось все слабее, все бестолковее. Время будто замедлилось, давая султанше прочувствовать, как жизнь покидает ее тело. Так рано, так бестолково, так глупо...
В памяти всплыло детство. Голод, холод, страх за собственную жизнь. Холодные улицы Флоренции, облитые помоями, фекалиями и прочими продуктами жизнедеятельности людей, что ежедневно сновали по ним. Грязные, вонючие мужики, которые заливали глотки вином, а после приставали к маленьким девочкам и мальчикам, у которых не было дома.
К ней тоже приставали. Ее пытались купить, изнасиловать, даже убить. Над ней издевались, ее били, пинали, морили голодом, но она выжила. Никому не удалось сломить ее дух, никому она не позволила надругаться над собой, никому не позволила превратить себя в жертву. Одному мужчине, что порвал на ней юбку, зажав в темной вонючей подворотне, она всадила в горло осколок, что нащупала на каком-то старом заброшенном обозе, что стоял по правую руку. Тогда она не сдалась. Не сдалась, когда ей не за что было бороться, кроме себя самой, не сдастся и сейчас, когда в ее жизни наконец появился смысл.
Высовывая руки из воды, собрав в кучу последние остатки сил, Мевхибе начала брыкаться с новой силой, отвлекая внимание Сафиназ. Рука же ее выползла из воды и заскользила по краю ванной в поисках хоть чего-то, что могло бы помочь ей спастись из рук этой жестокой змеи, которую Абдулла пригрел на своей груди.
И о Аллах, эта последняя попытка не осталась бесцельной. Нащупав пальцами тяжелый глиняный кувшин с водой, что служанка оставила своей госпоже на случай, если ту будет мучить жажда, Мевхибе ухватилась пальцами за изогнутую ручку и что есть силы замахнулась, ударяя Сафиназ туда, куда получилось дотянуться.
Хватка тут же ослабла, и Мевхибе взмыла вверх, выныривая из воды и хватая ртом воздух. Вода лилась изо рта и носа, она кашляла и быстро вытирала глаза, потому что понимала, что возможно у нее есть лишь несколько секунд на спасение, после чего Сафиназ вновь нападет на нее с еще большей яростью.
Резко вскакивая на ноги, чтобы занять более выгодную позицию, Мевхибе наконец смогла остановиться, почти приходя в себя, и осмотреться по сторонам. К ее удивлению, Сафиназ рядом не было. Она не неслась на нее обозленная, не спешила душить, топить или резать осколками кувшина, от которого целой осталась лишь ручка. Она лежала на каменном полу, глаза ее были закрыты, а из-под головы начинала медленно растекаться густая бордовая жидкость.
Тяжело дыша, все еще стараясь набрать в легкие достаточно воздуха, султанша замерла посреди комнаты, глядя на неподвижное тело фаворитки своего шехзаде. Конечно, она чувствовала облегчение, но не из-за того, что избавилась от соперницы за внимание любимого. О таком она сейчас и думать не могла. Она лишь поняла, что теперь ее жизни ничего не угрожает, отчего ее разум позволил ей вновь почувствовать себя в безопасности. Однако шок, который она испытала от всего случившегося, сковал ее тело невидимыми цепями, и она лишь стояла, медленно проводя одной рукой по лицу, убирая с него прилипшие мокрые волосы, и смотрела вниз, не в силах пошевелиться.

Она не слышала ничего. Ни того, как кто-то выбивал дверь, ни громких торопливых шагов, что приближались к ней. Она будто все еще находилась под толщей воды, различая все происходящее лишь издалека, будто уши ее закупорены пчелиным воском. Лишь когда крепкие мужские руки схватили ее обнаженное тело, прикрывая ее своим халатом, Мевхибе наконец смогла пошевелиться, осознавая, что помощь наконец прибыла.
И вдруг ей стало страшно. Что, если ей не поверят? Что, если они подумают, что она нарочно убила ненавистную ей Сафиназ? От этих мыслей ее и без того быстрое дыхание участилось лишь сильнее, и она вцепилась руками в своего шехзаде, чувствуя, как по щекам ручьями полились слезы.
- Абдулла...мой шехзаде...слава Аллаху, ты здесь. - Всхлипывая, главная фаворитка второго по старшинству сына султана зарывалась лицом на груди мужчины, а ее мокрые волосы оставляли темные пятна на его шелковой рубахе цвета песчаной бури.
- Она вошла сюда одна. Я думала, она хочет просто поговорить, но она... - Мевхибе осеклась. Ее всю трясло от пережитого, и говорить об этом было трудно, однако она одергивала себя, стараясь успокоиться. Правда получалось у нее это с трудом. - Она схватила меня за шею и начала топить...как котенка... о Аллах всемогущий, Абдулла, я думала, что уже никогда не увижу тебя. Что это мой конец, что мне никогда больше не прижать к груди наших детей. -
Мевхибе все еще стояла в ванной, воды в которой после случившегося ей было всего по щиколотку. Она понимала, что еще несколько секунд, и эту комнату наполнит толпа людей. Служанки, калфы, аги - все они сбегутся узнать, что же здесь приключилось. Конечно, Мевхибе понимала, что в том, что она отпустила своих служанок, есть и ее вина. Если бы они стояли подле дверей, как полагается, то возможно ничего и не случилось бы. Однако султанша была уверена: змея Сафиназ непременно нашла бы способ осуществить задуманное. И Мевхибе еще повезло, что она выжила в этом нападении.
- Я...я не хотела, Абдулла. Я не видела, что у меня в руках, как не видела и, куда ее ударила. Она держала мою голову под водой, и я лишь смогла нащупать кувшин и замахнуться, а когда она наконец отпустила меня, и я смогла вздохнуть и открыть глаза, я увидела это... -
Чуть отстраняясь, она вновь смотрит на бездыханное тело хатун, что лежит на полу в луже собственной крови. Ей не жаль. Нет, ни на секунду ей не жаль эту коварную змею. Она поплатилась за то, что задумала совершить. Аллах стал ее палачом, хоть и использовал для этого руки султанши. Однако в Мевхибе все еще живет страх. Она убила фаворитку своего шехзаде, мать султанши, и возможно за это ей придется поплатиться. Оставалось надеяться лишь на то, что мужчина поверит ей, тем более что доказательств ее слов вокруг было полно. Лужи воды на полу, нарядное платье Сафиназ, в котором точно не ходят в хамам, царапины и красные отпечатки пальцев на шее самой Мевхибе. Однако поможет ли ей это?
Вновь поднимая глаза, женщина с ужасом посмотрела на шехзаде, а глаза ее снова наполнились слезами.
- Слава Аллаху, что ты пришел, Абдулла. Слава Аллаху, что нашел меня...не знаю, что бы со мной было, если бы не ты...

Все происходило как в тумане. Единственное, что Мевхибе запомнила - это слава Абдуллы о том, что он верит ей. Дальше она будто снова погрузилась под воду, и разговоры, что зазвучали в хаммаме с появлением там аги и служанок были для нее всего лишь шумом. Она растерянно водила глазами от одного участника разговора к другому, замечая, как сильно раздражен ее шехзаде, и как все остальные смиренно склоняют голову в виноватом жесте.
Позже же, когда Абдулла осторожно подталкивает ее в сторону главной калфы, Мевхибе медлит, не желая оставаться без поддержки любимого, однако быстро понимает, что так нужно. На гудящих ногах, что похожи на тонкие свечки, что вот-вот сломаются под тяжестью ее переживаний, она шагает в свои покои, придерживая халат шехзаде на своей груди. Ей холодно, коридоры дворца слабо отапливаются, особенно после хаммама, и ее трясет, но идти быстрее у нее просто нет сил.
Служанки доводят ее до покоев, где она спешит опуститься на кровать. Все ее тело опустошено, и не смотря на горящий в покоях камин ее все равно потряхивает от пережитого ужаса. Всего через несколько минут в покои со стуком входит лекарша. Она сообщает, что шехзаде Абдулла приказал осмотреть султаншу, чтобы убедиться, что она не пострадала. Мевхибе повинуется, у нее нет сил спорить, доказывая, что с ней все в порядке. Лекарша велит одной из рабынь пойти на кухню за отваром, а сама приступает к осмотру. Мевхибе лишь выполняет указания хатун, несколько раз поморщившись от боли. Она уже много раз проходила этот осмотр, ведь во дворце все проверки проходили одинаково, и не важно, на что ты жаловался. На боль в голове, в груди или в пятке.
- Госпожа. -
Окончив осмотр, хатун отходит на шаг назад, складывая руки перед собой.
- С вами, хвала Аллаху, все в порядке. Никаких серьезных травм вы не получили, лишь несколько царапин. -
Мевхибе смотрит на нее спокойно, почти безразлично. Она и сама понимает, что чувствует себя нормально, а значит ничего страшного с ней не приключилось. Однако калфа почему-то медлит, и султанша хмурит брови, ожидая продолжения.
- Однако есть кое что, что я должна вам сообщить. -
На лице немолодой женщины появляется улыбка.
- Вы беременны, госпожа. -
Мевхибе требуется с пол минуты, чтобы осознать услышанное. Все это время она витала где-то далеко, глубоко в себе, и сейчас ей нужно переварить услышанное. Однако стоит мыслям наконец собраться, как женщина моментально поднимается на ноги. Правда оказывается к этому не готова, от чего опасно покачивается, и усаживается обратно на кровать.
- Не вставайте, госпожа, вам нужно отдохнуть. Выпейте отвар и поспите до утра, и завтра вам станет лучше. -
- Хорошо. - устало кивает султанша, после чего поворачивает голову и жестом показывает одной из своих рабынь на лекаршу. Та понимает ее без лишних указаний, и достает из сундука мешочек с монетами, поднося его пожилой хатун. Сама же госпожа слабо улыбается ей. - Это тебе за хорошие новости в такой непростой день, хатун. А теперь ступай, мне и правда нужно поспать. -
Мевхибе хотелось бы отправиться к Абдулле в ту же минуту, чтобы рассказать ему о том, что она только что узнала. Но сил у нее совсем не осталось, а после выпитого отвара глаза и вовсе начали слипаться сами собой. Потому, решив последовать совету лекарши, Мевхибе отправилась спать, уснув сразу, как только ее голова коснулась подушки.
Утром же она проснулась непривычно рано. Голова все еще болела, однако она и вправду чувствовала себя намного лучше, чем вчера. Поднявшись на ноги, она велела быстро принести ей воды, чтобы умыться, и какое-нибудь платье. Думать о нарядах сейчас не хотелось, все ее мысли были направлены на скорую встречу с ее шехзаде. Расчесав волосы в ожидании рабынь с одеждой и водой, султанша сделала незамысловатую прическу, убрав лишь несколько прядей с лица, а после, быстро одевшись, направилась к покоям любимого.
Она выглядела свежо и весело, будто и не случилось вчера того кошмара, будто ее и вовсе не пытались убить. Конечно, отчасти это была маска, ведь Мевхибе не могла допустить, чтобы ее жалели в гареме. Оказавшись напротив покоев, султанша приказала стражникам пропустить ее.
- Шехзаде еще спит, госпожа. Придите позже. -
Смерив молодого агу грозным взглядом, Мевхибе приняла позу, всем своим видом демонстрируя, что никуда не уйдет. Голос ее, однако, остался спокойным и тихим. Будить кого-то кроме Абдуллы она не собиралась.
- Не забывайся, ага. Перед тобой не какая-то рабыня, я - главная фаворитка шехзаде Абдуллы, мать его детей, и сейчас мне необходимо увидеть его по важному делу. Немедленно пропусти меня. -
Помедлив несколько секунд, глядя на султаншу выжидающе, ага сдался, отходя в сторону, пропуская госпожу к дверям. Она постучала, но ответа сразу не получила. Впрочем, это было ожидаемо, ведь она хорошо знала, что ее любимый спит достаточно крепко. Когда же из покоев раздался голос, позволяющий женщине войти, она распахнула перед собой двери и буквально впорхнула в покои, словно бабочка, что летает с цветка на цветок.
Остановившись, она как и положено присела в поклоне.
- Мой шехзаде, простите, что разбудила вас, однако мне нужно кое-что вам сообщить. -

- Я не могла больше лежать, мой шехзаде, терпение мое было на исходе. -
Мевхибе загадочно, ласково улыбалась, послушно следуя за мужчиной и усаживаясь на его постель. Она помнила каждый раз, когда сообщала ему о своей беременности. В первый раз это было так же, в его покоях, когда она была еще совсем юна и неопытна, однако страсть между ней и шехзаде горела пламенем, способным спались все вокруг дотла.
Тогда она родила девочку, и боялась увидеть разочарование в глазах своего мужчины, ведь все вокруг всю беременность твердили ей, как важно ей подарить шехзаде здорового наследника. Сама она не видела разницы в том, кто родится у нее, ведь ребенок этот был плодом их с Абдуллой любви, а свое место в его гареме женщина заняла и так, оставаясь любимой фавориткой даже во время собственной беременности.
Во второй раз госпожа рассказала мужчине о том, что ждет ребенка, в саду их дворца в Бурсе, когда он пригласил ее прогуляться и покататься верхом. Она собиралась сказать за ужином, однако садиться на лошадь лекарша ей запретила, и ей пришлось нарушить собственные планы, чтобы не навредить ребенку в своем чреве.
И снова она родила девочку, хотя все ждали от нее мальчика. И по гарему поползи слухи, что Мевхибе не суждено стать султаншей, что она навсегда останется всего лишь матерью девочек, о которой шехзаде в скором времени забудет. Однако не понимали они самого главного: Мевхибе ценила любовь и заботу, что дарил ей Абдулла, и самым лучшим подарком для нее были их прекрасные дочки. Не стремилась она к власти, хоть и понимала, что ей непременно нужно укреплять свои позиции. Не жаждала она стать султаншей ради благ и богатств, не стремилась рожать детей ради собственного статуса. Ею двигала в первую очередь любовь, чувства между ней и ее мужчиной, и без этих чувств не нужна была ей и эта пресловутая власть.
Но вот три года назад женщина вновь узнала, что беременна. На этот раз она рассказала об этом шехзаде без лишних глаз и ушей, наедине, и просила никому не говорить до тех самых пор, пока живот ее не выдаст ее положения. Не хотелось ей вновь слышать шепотки за своей спиной, что говорили о том, что она вновь родит никому ненужную девочку, и так навсегда и останется никем. Мевхибе же себя никем никогда не считала, она хорошо знала свое место, и хоть и понимала, что эти слова - лишь признаки зависти к ее положению, все равно не хотела, чтобы о ребенке, что жил в ее чреве, говорили такие отвратительные вещи.
Но на этот раз Аллах смилостивился над родителями и послал им чудесного наследника, что положил конец пересудам и сплетням в гареме. Теперь ненависть к ней стала сильнее, однако никто не осмеливался и пикнуть при ней, и этого Мевхибе было достаточно. Она знала свое место и свое дело, занималась воспитанием детей и старалась радовать своего любимого мужчину, не допуская того, чтобы место в его сердце занял кто-то еще.
И вот четвертый раз. Неожиданная, но безусловно радостная новость в момент, когда султанша уже ничего не ожидала. Конечно, она была все еще молода и здорова, что делало ее способной к деторождению, однако с момента рождения Мустафы прошло уже 2 года, и все походы Мевхибе в покои шехзаде оказывались "безрезультатны". Но не смотря на удивление женщина была рада, она обожала своих детей, всегда мечтала о большой семье, и уже предвкушала, как обрадуется Абдулла, когда услышит эту новость.
Чуть склоняя голову на бок, султанша прижимается щекой к ладони своего шехзаде и на несколько секунд прикрывает глаза, нежась в ласковых лучах его любви. Однако она понимает, что мужчине не терпится узнать, для чего она разбудила его этим утром, и Мевхибе прекрасно понимает это нетерпение, ведь сама она с трудом дождалась утра, чтобы все ему рассказать.
Открывая глаза, она выпрямляется, и своими тонкими пальчиками обхватывает ладошку, что еще секунду назад касалась ее лица, опуская руку шехзаде и сжимая ее в своих ладошках.
- Я беременна, Абдулла. - Она делает короткую паузу, а с губ ее срывается взволнованный смешок, будто она снова юная девчушка, что совсем недавно стала фавориткой османского принца, и впервые узнала, что такое любовь. - Лекарша, что вчера осматривала меня после нападения, сообщила мне эту новость, но запретила идти к тебе сразу, велела поспать. Но я больше не могла терпеть, как только проснулась утром, сразу отправилась к тебе! -
Даже воспоминания о вчерашнем нападении больше не мучают госпожу, новость о беременности излечила ее душу и тело. Возможно, таков был непростой, замысловатый умысел всевышнего. Возможно она должна была как можно раньше узнать о своей беременности, и Аллах подверг ее испытанию, чтобы уберечь от беды в дальнейшем. Она пока не знала ответов, но и искать их не собиралась. Она была счастлива, и этого было достаточно.