Сегодняшнее утро началось как обычно. Хайрийе в последнее время рано ложилась и рано вставала, предпочитая встречать рассветы на своем небольшом балконе, с которого впрочем было прекрасно видно, как солнце встает из-за горизонта, окрашивая мир новыми, яркими красками. Правда октябрь уже не радовал особенно теплой погодой, потому, накинув на плечи теплую меховую накидку, госпожа стояла, обхватив себя руками за плечи, чувствуя, как тонкая шелковая ткань ее ночной сорочки холодеет от ветра и неприятно щекочет щиколотки.
- Эфсун. - позвала Хайрийе служанку, которая ожидала ее внутри, у дверей, ведущих на балкон. - Вели подавать одежду и нести мой завтрак. И приготовь корону с рубинами, сегодня я хочу надеть ее. -
Хайрийе продолжала жить по привычному ей распорядку. Не смотря на то, что она уже много лет была одинокой, свободной женщиной, которая могла изменить свои привычки и весь уклад жизни в целом, она почему-то не хотела этого делать. Потеряв своих детей и свой статус, она все еще чувствовала себя госпожой, а потому продолжала жить как госпожа. Благо, она могла себе это позволить, ведь ее любимый покойный султан Баязид хорошо позаботился о ее старости.
Когда завтрак был окончен, Хайрийе устроилась у окна с книгой. Она начала хуже видеть в последнее время, и могла читать только при хорошем свете, которого не могли обеспечить даже десятки свечей. Потому она зачастую проводила именно первую половину дня за чтением книг или свитков и написанием писем.
- Госпожа. -
Эфсун вошла в залу, где сидела ее госпожа, и остановилась в нескольких шагах, сложив руки перед собой в ожидании, когда Хайрийе поднимет на нее свой взгляд.
- К вам Фатьма Султан. Ее карета остановилась у входа. -
Удивленно вскинув брови, Хайрийе отложила книгу. Не то, чтобы она не была рада своей гостье, наоборот, после долгих месяцев оспы, когда бывшая фаворитка повелителя не покидала своего дома, а все члены династии были заперты в Топкапы, она уже успела соскучиться и по дочери, и по ее единокровной сестре. Однако после всех печальных событий, о которых рассказывала Халиме в своих письмах, на душе у Хайрийе было неспокойно. Неужто снова что-то произошло?
- Фатьма, моя прекрасная султанша. Ты с каждым днем все хорошеешь и хорошеешь. -
Хайрийе заулыбалась, встречая госпожу и ласково прижимая ее к себе. Отношения бывшей хасеки султана Баязида и его дочери от другой матери не поддавались никаким общепринятым правилам и обычаям. Фатьма продолжала обращаться к Хайрийе так же уважительно, как раньше, не смотря на то, что та уже давно потеряла и свою власть, и свой статус, и свой титул, а Хайрийе в свою очередь обращалась к сестре повелителя на "ты", словно та была ее второй дочерью, и все формальности были излишни. Женщина сама не знала, как так вышло, что не смотря на ненависть, которую они с Сафие Султан испытывали друг к другу, у них с Фатьмой сложились такие добрые, дружеские отношения. Однако она была благодарна сестре султана Сулеймана за то, что та позволяла им оставаться такими.
- О Аллах, надеюсь, ничего не случилось? -
На лице Хайрийе отразилось волнение, и госпожа обеспокоенно смотрела на султаншу, присевшую вместе с ней на тахту. Когда же Фатьма Султан рассказала о причине своего визита, рыжие брови женщины удивленно изогнулись.
- От Рустема? Нет, дорогая, я не имею ни малейшего понятия, какие дела могли быть ко мне у Великого Визиря. -
Хайрийе пыталась вспомнить, когда вообще в последний раз говорила с мужем Фатьмы Султан. Со дня его смерти прошло уже больше года, да и до этого они виделись крайне редко, и почти не общались. Разве что на отвлеченные темы, о погоде да о самочувствии всех вокруг. Однако женщине не могла не отметить, какую честь в очередной раз оказала ей супруга покойного визиря. Она могла бы сама открыть этот свиток, сорвав все печати, и прочесть содержимое письма еще в тот момент, когда оно только попало ей в руки. Но Фатьма не сделала этого, она приехала сюда, наверняка сгорая от любопытства, и Хайрийе была бесконечно поражена и благодарна ей за такой поступок.
- Но в чем толк гадать, если мы можем узнать ответ. - Хайрийе ласково улыбнулась, глядя на дочь покойного султана. - Ты же не откажешь мне в милости прочесть письмо вслух, дорогая? Я в последнее время стала хуже видеть, и чтение мне дается нелегко. - Не смотря на то, что Хайрийе сказала правду, причина ее просьбы была вовсе не в слабости глаз. Она хотела отплатить Фатьме Султан тем же доверием, что та выказала ей приехав сюда. К тому же, у Хайрийе Кадын уже давно не было никаких секретов, о которых ей стоило бы переживать.

Тот человек, что живет сейчас под его именем - шехзаде Онур.
Хайрийе почувствовала, что у нее закололо сердце. Поднявшаяся на ноги всего минуту назад, чтобы положить свою книгу на столик в другом углу комнаты, пока Фатьма разворачивала письмо, и уже почти вернувшаяся обратно на тахту, женщина прижала руку к груди, будто надеясь, что это облегчит боль, и в несколько неуверенных шагов преодолела оставшееся расстояние, усаживаясь на тахту и тяжело дыша.
- Что...что это значит, Фатьма...-
Бывшая, а может уже и вновь действующая госпожа смотрела на жену покойного паши во все глаза, и не могла поверить в то, что только что услышала. Она могла биться об заклад, что султанша уже жалела о своем решении не открывать письмо и принести его сюда, однако сейчас мысли Хайрийе Кадын были заняты совсем другим.
Ее сын был жив! Ребенок, которого она похоронила вместе с его братьями, и которого оплакивала месяцами, все это время жил в нескольких кварталах от нее, во дворце Фатьмы Султан, а она не имела об этом ни малейшего понятия! Мало того, даже сама сестра повелителя не знала, что растит вовсе не сына Рустема паши от первого брака, а своего собственного брата, который имеет такие же права на трон, как и правящий султан османского государства.
Когда боль немного отступила, Хайрийе убрала руки от сердца, безвольно опуская их на колени, и постаралась восстановить дыхание. Новость эта была на столько шокирующей, что казалось, ни она сама, ни Фатьма Султан не знают, что с ней делать. Однако стоило Хайрийе немного отойти от этого потрясения, как в ее сердце зародился страх. Обернувшись на женщину, что все еще держала в руках письмо, снова и снова перечитывая его, хасеки покойного султана Баязида взяла ее за руку и заглянула в растерянные глаза.
- Заклинаю тебя, Фатьма, во имя Аллаха, не допусти, чтобы с моим мальчиком что-то случилось. Я не переживу этого снова. Теперь мы знаем, что мой сын жив, но если об этом узнает кто-то еще, если эта весть дойдет до Сулеймана...Онура казнят. Ты же знаешь законы не хуже меня, они убивают даже детей, боясь что однажды они могут представлять для них угрозу. Что уж говорить о взрослом мужчине, да еще и паше, что посвящен в государственные дела! -
Хайрийе смотрела на подругу с мольбой в глазах. Сейчас она не могла думать ни о возможном будущем своего сына, ни о своем собственном положении Валиде Султан. Все это не имело значения, важно было лишь сохранить своему сыну жизнь.

Надежда. Говорят, она умирает последней. Когда-то и Хайрийе в это верила. Когда-то она все еще надеялась, что снова увидит свой дом и свою семью. Через некоторое время появилась еще одна надежда - стать возлюбленной повелителя. Еще через какое-то время уже фаворитка Хайрийе мечтала родить повелителю мира сына, а после надеялась, что один из ее сыновей станет будущим правителем Османского государства.
Надежда. Говорят, она не покидает человека до самой смерти. Раньше Хайрийе даже не задумывалась об этом. Она просто привыкла надеяться на что-то, как делают все живущие на этом свете люди. А потом в одночасье потеряла все. Любимый мужчина, прекрасные сыновья, пророченная ей должность Валиде Султан и управляющей гаремом, все это исчезло в один миг, забирая с собой смысл жизни и все существующие надежды. С тех пор бывшая хасеки султана Баязиде больше ни на что не надеялась. Она просто жила, стараясь приносить пользу, и смиренно дожидалась собственной кончины, и вполне привыкла к такому порядку вещей за последние годы.
Но неужели надежда снова вихрем ворвалась в ее жизнь? Неужели сын, которого она похоронила, может оказаться жив, да еще и не отослан на какой-нибудь далекий остров ради его же спасения, а взращен в доме великого визиря и сестры падишаха, образован, умен, и удачно устроен в совете Дивана? Неужели Рустем Паша оказался ей тайным другом, о котором она за все эти годы даже не подозревала?
Конечно, вопросов было слишком много, и найти на них ответы Хайрийе пока никак не могла. Она не понимала, для чего покойный визирь поступил так, как поступил, даже если его сын по какой-то причине погиб как раз в то время? Зачем ему самому нужна была эта подмена? Неужто он надеялся дожить до того дня, когда Онура можно будет явить всему миру, усадив на османский престол? И даже если так, что от этого получил бы сам Рустем паша? Ведь выше его должности во всем государстве невозможно было и представить.
Однако задать все эти вопросы было некому. Рустем паша покинул этот мир, а его супруга, что сидела сейчас подле Хайрийе, была шокирована ничуть не меньше самой хозяйки дворца. Однако ее обещание немного успокоило хасеки султана Баязида. А судя по заданному вопросу, султанша думала о том же, о чем размышляла и сама Хайрийе.
- У Онура на правой щиколотке было родимое пятнышко. -
Женщина смотрела куда-то вдаль, будто вспоминая своего малыша, которого видела очень много лет назад.
- Оно тогда было совсем маленькое, и я не знаю, как оно может выглядеть сейчас. Но тогда оно было похоже на маленькое яблочко, а сверху будто торчал черенок. -
В голосе Хайрийе вдруг послышалась нежность и мягкость, она будто вновь вернулась в те дни, когда ворковала над своими новорожденными близнецами, Онуром и Халиме, и удивлялась тому, как сильно они похожи друг на друга.
- Я...я не могу поверить, Фатьма. -
Переводя растерянный взгляд на султаншу, женщину все продолжала улыбаться.
- Я не могу поверить, что мой сын, мой шехзаде, может быть жив. Конечно, нам еще предстоит выяснить, правда ли написана в этом письме, однако...мне кажется, что Рустем паша не стал бы поступать со мной так жестоко, и лгать мне о таких вещах. Я просто не могу представить себе, для чего ему бы это могло понадобиться. -

Конечно, Фатьма говорила вполне логичные вещи. Султан, взрощенный великим визирем и посаженный им на трон, словно семя в благородную почву, стал бы марионеткой в его руках, позволяя не просто давать советы повелителю, но и управлять целой империей. Наверное, каждый мужчина в государстве мечтает о подобном, но чем выше он поднимается, тем сильнее становится его мечта.
Говорят, человеческие потребности безграничны. Сколько бы человек не получал, каких бы вершин не достигал, ему всегда этого мало. Конечно, бывают и исключения из этого правила, как например сама Хайрийе, но обычно это люди отчаявшиеся, потерявшие смысл собственной жизни. Прямо как она сама. Рустем паша же был человеком совсем другого сорта. Он жаждал власти, как когда-то ее жаждала и сама хасеки султана Баязида, но к несчастью умер, так ее и не добившись.
Хайрийе все равно продолжали мучить сомнения. Она не могла взять в толк, почему совершивший такой самоотверженный поступок ради собственного возвышения Рустем паша так и не воплотив свой план в жизнь? Ведь на момент его смерти шехзаде Онур был уже вполне взрослым, состоявшимся мужчиной, и не просто каким-то мужчиной, но пашой в совете дивана! Управлять им было бы уже куда сложнее, чем ребенком, посаженным на трон в четырнадцать лет, когда у того на уме еще совсем другие вещи, а управление государством - слишком скучное и неинтересное занятия, которое он бы с радостью отдал в чужие руки.
Однако выяснить ответы на свои вопросы Хайрийе пока не могла. Потому ей оставалось лишь ждать и надеяться, что время раскроет им эту тайну.
- Ты думаешь, нам стоит что-то делать? -
Хайрийе, помедлив, вновь посмотрела на сестру повелителя.
- Конечно, мне бы очень хотелось наладить отношения со своим потерянным сыном, однако...не слишком ли это опасно? Не слишком ли опасно рассказывать ему правду? Одному Аллаху известно, что он тогда может совершить. Он ведь может поднять бунт, захотеть занять престол! -
Конечно, хасеки покойного султана прекрасно понимала, что можно сделать. Естественно, детали и нюансы еще нужно было продумать, однако она отлично знала, к чему могут привести их действия. Сценария было несколько: дойти до цели, не взирая на сторонний урон, или умереть в попытках. Был и еще один вариант: ничего не делать. Хранить этот секрет до конца своих дней, унести его с собой в могилу, и не рассказывать ни одной живой душе о том, что в столице живет еще один шехзаде, который имеет все права на трон.
И этот последний вариант казался ей самым логичным, ведь Хайрийе не могла даже думать, что Фатьма Султан решит пойти против своего брата после полученных ею сведений. Потому женщине оставалось лишь надеяться на честность данного сестрой падишаха обещания и верить, что жизни Онура ничего не будет угрожать.