„

У Медеи светлая кожа, темные вьющиеся волосы и зеленые глаза. Она обладает веселым нравом, с братьями ей расти тоже весело. Матушка говорит, что надо быть скромнее, а Медея весело носится по полям родной Имеретии. Это ее родной край, это ее родина, это место, которому отдано ее сердце.

Медее десять, но она отчетливо помнит этот момент: помнит, как они ели вечером, отец добыл где-то целую курицу. Торговля горшками приносила мало прибыли, но денег нет. Мать говорит что-то про переезд туда, где Османы давно правят. Там торговцам есть чем питаться. Отец ударяет кулаком по столу, для него одна мысль о том, чтобы из рук врагов еду брать унизительно. Но зато не унизительно принять из их рук смерть. Мать куда-то увели, а братьев с отцом убили. Медею же успели спрятать, а потом за ней пришел дядя из другой деревни. Похоже, братья успели передать весточку.

Медея неприхотлива, умеет многое делать по дому. Дядя у нее человек слабохарактерный, всем дома правит тетя. Она не в восторге от того, что дома появляется "лишний рот". Медея старается больше заниматься младшими двоюродными братьями и сестрой, хочет быть полезной. Но тетушка кидается в нее тряпками и говорит, что не девка просто, а проклятие, еду на нее переводить уже надоело. Были неудачные попытки замуж сбагрить зеленоглазую племянницу, благо женихи находились, но девка упрямая, находила возможность замуж не идти: то притворится что хворь с ней приключилась, то еще что-нибудь. С одной стороны, из дома, где ей не рады, уйти очень хотелось, а с другой...замуж за того, кого ей найдет ненавистная тетя идти не хотелось.

Посватался к Медее пожилой торговец, трижды вдовец, которого покорила красота Медеи. Но тут уже дядя приказал прекратить упрямиться. Идти за него ей не хотелось, но жизнь с тетей была невыносима. Жил торговец в Кутаиси, в самой столице, жизнь там была явно лучше. Вот только выкрали девицу, которая одна гулять пошла и отвезли на турецкую землю. На рынке заплаканная и голодная Медея простояла день, прежде чем ее купили для гарема одного из шехзаде. Турецкий она знала, турок в Имеретии было много, но не так чтобы очень хорошо, но знаний хватило, чтобы понять, куда ее везут. И порадовалась бы Медея, если бы ее на кухню отправили, тяжелой работы она не боялась, так решили ее отправить к шехзаде.

В отличии от девиц вокруг, Медея училась исключительно из любознательности, а не потому что ей хотелось шехзаде покорить, она об этом не думала. Пока ее просто радовало, что ей дают поесть больше, чем за последние семь лет, и что калфы даже дали ей пандури, как узнали, что музыке обучена, и разрешили в свободные полчаса в день играть и петь песни в укромном уголке гарема. Тогда проходящий мимо шехзаде ее и заметил, а потом приказал к себе привести.

Упрямой девице понадобилось некоторое время, чтобы в Селиме разглядеть человека и даже полюбить всем сердцем, пусть сначала никакого интереса он не представлял, что бы там калфы ни говорили. В гареме шехзаде известна как хатун веселого нрава, получившая от самого Селима новое имя Айбиге. Теперь еще и ждет от него ребенка. Лекарша говорит, что слышала биение двух сердец. Кажется, что может помешать счастью Медеи?

-     -     -     -     -
На седьмом месяце беременности, лекарши обещают двойню. В гареме шутят про волчью природу людей из её края (грузин "гюрджи" зовут, волками), поговаривают, что околдовала Айбиге Хатун бедного шехзаде.

“