Жизнь ее немного изменилась после первой ночи, когда Айшехан рассказывала шехзаде о своем путешествии, точнее начала свой долгий рассказ, состоявший из отдельных кусочков, которые словно мозаика вырисовывали общую картину. В благодарность за это, а более за спасение жизни, утром получила подарки, такие какие обычно дарят  тем хатун, что удостоились чести провести ночь в объятиях шехзаде и становились фаворитками.  Оттого и пошли разные слухи. Кто-то говорил, что она отныне фаворитка. Только почему по-прежнему присматривает за маленькой Султаншей? Кто-то говорил, что не иначе как ведьма, которая овладела разумом шехзаде, получать такие подарки за то, что сказки рассказываешь? Были и те, кто даже шептался, будто это она сама змею и подложила, а потом сыграла в спасение, чтобы внимание привлечь да почестей удостоиться. Одним словом, у Айшехан после той ночи появилось немало завистниц. Одарили ее, да еще в покои фавориток переселили и за что? Приехала и месяца не прошло, а добилась того, о чем многие только мечтают. Хотя кто-то зло смеялся: «Да чего она добилась? Сказки рассказывает? Змей ловит. Вот ей в благодарность и подарили все. Только самому шехзаде она как женщина не интересна. Ночи то с ней не провел. Вот будь я на ее месте…». Кто-то же напротив радовался: «Только тебе мечтать оказаться на ее месте. Радоваться надо.  Шехзаде, впервые кого-то стал принимать в своих покоях после смерти Айше хатун. Глядишь, и нам повезет».
Айшехан же не особо обращала внимание на все эти слухи. Она по прежнему была рядом с Султаншей и Рабией, а еще теперь иногда вечерами рассказывала истории не только Нилюфер Султан, но и ее отцу.
- Айшехан, сегодня вновь пойдешь к шехзаде Искандеру, так что оставляй дела, нужно тебя подготовить
- А надо ли, Зухра калфа? Мы же просто беседуем.
- Аллах-Аллах, положено так. Вчера беседовали, а сегодня одному Аллаху известно, что будет. К тому же к шехзаде идешь. Давай, Хатун, пошли.
Признаться, когда каждый раз говорили, что идет к шехзаде в сердце что-то будто слегка покалывало. Айшехан нравилось беседовать с шехзаде Искандером. Рассказывая ему свои истории, она будто вновь переживала чудесные моменты ее прошлого. Потом, правда, оставшись наедине с собой, было немного грустно. 
Шехзаде был красив, образован, добр к ней, а еще в его глазах где-то в самой глубине, если присмотреться, можно было, увидеть грусть и Айше нравилось, когда она исчезала от ее рассказов хоть ненадолго.  Ее устраивало такое положение. Могла выполнять поручение Атийе Султан: оберегать шехзаде, могла скрасить вечера приятной беседой, но при этом еще оставался шанс, что по прошествии положенного срока, сможет покинуть гарем. Еще где-то совсем в глубине не отказалась от этого желания, хотя казалось, что с каждым днем оно словно огонь тухло постепенно, остался лишь маленький огонек.
- Дай, Аллах, сегодня это случится, - Касым ага возвел руки к небу, словно взывая к Всевышнему. – Это ты, конечно, хитро придумала, Айшехан, заинтересовать шехзаде, мысли его занять. Осталось только применить побольше своего женского очарования.
Ага щебетал по дороге, а Айшехан почти пропускала его слова мимо ушей. Ей и так все нравилось.
- А это что у тебя в руках? – заметила калфа свиток в руках Айшехан, который был обвязанный лентой, скрепленной сургучом.
- Это для шехзаде, Зухра калфа, - калфа и ага переглянулись. Ага чуть махнул рукой, дескать, все лишь бы во благо их цели, пусть будет.
Они остановились у дверей и сердце сжалось. Каждый раз была эта неизвестность. Пройдет этот вечер просто за беседой или произойдет то, на что так надеялись ага и калфа. Каждый раз Айшехан сама не понимала, боится или желает услышать слово «Подойди». В первый вечер шехзаде Искандер пригласил подойти к столу. Они смотрели на карты. Во второй вечер он предложил присесть к столу. И это означало, что вечер пройдет за беседой, а не нужно традиционно подходить, целовать край халата и дальше все пойдет как предписано. Что сегодня она услышит?
Двери отворились. Айшехан переступила порог покоев. На ней сегодня было темно-синее насыщенного глубокого цвета платье, слегка расшитое серебряной нитью, волосы слегка закрученные, красиво уложенные, изящная диадема, серьги и цепочка с подвеской, а на пальчике то самое кольцо, что ей было подарено.
- Шехзаде Искандер, - поклонилась, пока не поднимая глаз, а на губах была едва уловимая улыбка. Замерла, сжимая в руке свиток.

Отредактировано Aysehan Hatun (Среда, 29 декабря, 2021г. 21:23:44)

Неяркий свет от свечей наполнял покои, создавая всегда ощущение некой тайны, которая останется между двумя, свидетелями оной будут только эти стены, украшенные искусными изразцами, да легкий ветер, что врывается иногда в покои с балкона. Айшехан не могла бы объяснить пока, но каждая такая встреча помимо волнения вызывала в глубине души и чувство счастья, заставлявшее улыбаться, а глаза сиять подобно двум осколкам черного обсидиана. Глаза шехзаде Искандера были удивительными. Иногда в них словно темное синее море можно было увидеть, иногда зелень далеких берегов Индии, а порою, когда он хмурился о чем-то задумчиво словно свинцовые тучи в его глазах были. Зато улыбка. Улыбка всегда была подобна солнцу, что будет освещать путь даже в самый темный день твоей жизни. Так ей казалось. Рядом с ним Айшехан испытывала чувство, которому пока не могла дать описание, облечь его в слова, но очень похоже на чувство безопасности, которое испытываешь в стенах родного дома.
Сквозь полуопущенные ресницы, она уловила улыбку шехзаде, как он приблизился к ней. Сегодня снова не так, как велят традиции. Однако его прикосновение заставляет легкое чувство растерянности и сомнения поселиться в сердце. Ощутила прикосновение к ее подбородку и как, все так же едва касаясь, пальцы скользили от подбородка к мочке уха, отчего по телу разлилось приятное и томящее чувство тепла. Айшехан подняла взгляд и их глаза встретились. Будто сердце замирает на мгновение. Какие странные и новые для нее чувства. 
Знает ли она легенду о неназванной птице?. До попадания в столицу Османской Империи, Айшехан не очень интересовалась легендами именно о любви, чувстве, что еще ни разу в жизни не проникало в ее сердце. В нем жила любовь к семье, дому, приключениям, к самой жизни, но не к мужчине. И все легенды о любви, она чаще всего считала лишь красивой сказкой. Знала, что рано или поздно выйдет замуж за того, кого выберет ее отец. При всей свободе, что дон Мендес даровал своим детям в частности дочерям, он так же не вводил их в заблуждение относительно того, что есть долг, есть обязанности, которые на них возложены, что семья и ее благо превыше всего. Уже, попав в гарем, Айшехан больше читала таких легенд, изучая поэзию и легенды османов, персов. Хотя бесспорно слышала легенды и в Индии, и в Африке, и в дороге от моряков, да и знала легенды европейских стран. Немного слышала легенд персов, что торговали конями на Гоа. О какой сейчас легенде говорил шехзаде?
Каждое его прикосновение вызывает в теле отклик. Он берет за руку, а сердце волнительно начинает биться. Легка улыбка вновь касается ее губ. Все готово к ночи рассказов. Снова надежды аги и калфы не оправдаются, но они упорно в это верят. Говорят же, что если человек чего-то очень страстно желает, рано или поздно он это получит, коли желания его будут чисты. Правда ли это покажет только время.
Шехзаде Искандер задает вопрос относительно свитка в руке, что перевязан одной из ее лент. Айшехан тоже смотрит на свиток
- Вы завтра уезжаете, шехзаде. И какое-то время я не смогу скрашивать ваши вечера своими рассказами. Я подумала, что если к вам вновь не будет приходить сон и мелькнет мысль, что вы хотели бы вновь услышать мой рассказ, то вот таким образом это сможет случиться. В этом свитке я написала один из рассказов из моих путешествий. Если вы посчитаете возможным, то возьмите этот свиток с собой, - она протянула руку ладонью вверх, на которой лежал свиток. Накануне вечером, когда маленькая султанша заснула, а сон не шел к Айшехан, она подумала о предстоящем отъезде и написала один из рассказов, так что он шел бы по очереди за тем, кои она повествовать сегодня собиралась. Если бы шехзаде не позвал к себе, то рассказ все равно бы потом вплелся в стройный ряд ее повествования, а свиток бы она передал ему утром перед отъездом. Шехзаде ведь пришел бы попрощаться с дочерью. Однако сегодня они смогут провести вечер перед отъездом за беседами. Айшехан сможет вновь рассказать ему одну из историй, помогая шехзаде заснуть. Да и сама она будто вновь все переживала, но периодически ей стало казаться, будто в этих путешествиях с ней был шехзаде. Будто его тень всегда была за ее спиной. Возможно, так выглядит судьба.
- Что же до вашего вопроса, - взгляд черных глаз отрывается от пергамента. Снова смотрит на шехзаде, что так близко к ней сидит, - я за время своего путешествия слышала много легенд. Чаще они были о создании мира, о мудрости этой жизни, иногда встречались легенды о любви, которые, впрочем, всегда казались красивой, но довольно часто печальной сказкой. Есть одна которую мне во время плаванья рассказал капитан: легенда кельтов о неизвестной птице, пению которой улыбались даже Боги. Если вы пожелаете, я расскажу вам ее. К сожалению, из персидских легенд, где упоминаются птицы, я знаю только легенду о соловье и розе. Что же это за легенда, шехзаде? – во взгляде загорает новый огонек, так горят ее глаза, когда она чем-то заинтересована. Кто-то назовет это любопытством, а кто-то жаждой познания.

Шехзаде протянул руку и его пальцы чуть коснулись свитка, но не взяли его. Лишь легкое и приятное прикосновение ощутила Айшехан. Он принял ее рассказ. Даже вдали она будет рядом. Странная мысль посетила в этот момент, что ей этого действительно хочется: быть рядом хотя бы в мыслях. Не спеша поднялась, слушая слова, что сплетались в искусную паутину повествования, слетая с губ шехзаде. Не перебивала, делая несколько шагов назад, смотря на него. Легкая улыбка коснулась губ от пожелания услышать не одну легенду. Сегодня их вечер начался иначе. Не с ее рассказов о путешествиях, а с легенд о любви. Любовь такое неосязаемое, но такое огромное, всеобъемлющее чувство, имеющее множество воплощений. Для каждого она своя и у каждого принимает разные формы. О ней слагается множество легенд и песен, будь то любовь к семье, другу, родине, Богу. И все же самая противоречивая, самая желанная и самая мучительная, если верить написанному и услышанному, любовь между мужчиной и женщиной. Одни ее считают высшей формой любви, другие же напротив единственной из форм сотворенной дьяволом.
Птицы. Разные птицы олицетворяют разное. Есть те, что воплощают мир и свободу, есть те, что воплощают муки и даже смерть. Впрочем, Айшехан не перебивает. Ей кажется, шехзаде и не ждет ответа и упоминает именно это воплощение птиц с определенной целью. Удивление мелькает в ее глазах, когда  подходит к столу и слышит слова о том, что  гарем золотая клетка. Удивительно это слышать от него. Ведь даже им невольницам  твердили с первого дня, что они должны быть благодарны за попадание в столь чудесное место, что их главная задача служить Династии и делать ее членов счастливыми. Что уж говорить о том, о чем, скорее всего, твердили с детства шехзаде. Сыны Повелителя мира, а все остальные лишь призваны служить им. Отчего-то казалось, что именно так им говорят, что каждая девушка в гареме счастлива даже капле их внимания, что это великая честь быть удостоенной его. Удивление сменяется грустью и Айшехан на мгновение хмурится, когда слышит очевидную вещь, но все еще способную навеять грусть. Возможно, оттого ей и самой были так дороги эти вечера и рассказы. Они позволяли хотя бы мысленно выбраться за пределы гарема, снова совершить путешествия, снова побывать в тех местах, что вызывали в ней в свое время множество ярких чувств. Оттого она так детально и красочно описывала все. Ей казалось иногда, что она даже вдыхает тот самый воздух, чувствует те самые ароматы. Спутником в этих путешествиях был шехзаде Искандер.
Сейчас же он, конечно, вряд ли хотел сделать ей больно, напомнить о ее месте, он будто поддевал ее, дразнил. Говорил сейчас: «Видишь эту золотую клетку твою, а я птицелов, у которого ключ от нее». В глубине души она ведь еще надеялась, что однажды дверца клетки для нее распахнется, только нужно подождать. Не стремилась к власти: стать фавориткой, подарить шехзаде, стать Султаншей. Для нее до сих пор это казалось не ее судьбой.  Только и того яростного рвения обрести свободу, сбежать, у нее уже не было. Быть может, судьба не просто так уготовила им встречу. Может быть, он тот кто освободит ее? Хотя ведь и свобода бывает разной. Кто-то сказал, что свободным можно оставаться и в четырех стенах, если мысли и чувства твои свободны.
Свиток лег на ровную поверхность стола и Айшехан обернулась. Ее взгляд встретился с лукавым взглядом шехзаде. Не ответила ничего, потому что начинается рассказ о таинственной птице Бутимар, о которой напомнила ему она. Не спеша приблизилась под звуки голоса, повествующего о печальной легенде. Чем же она напомнила ему эту птицу? Синим платьем, напоминающим то самое море?  Однако не задает этот вопрос.
Тишина повисла ненадолго в покоях, шехзаде смотрел на нее. Снова Айшехан видела в глубине его глаз эту знакомую уже печаль. Только когда присела рядом, он заговорил вновь. Ей, наверное, с одной стороны было трудно понять его, ведь такой любви ее сердце не знало. Могла только представить. С другой стороны, она потеряла почти всю свою семью, которую любила. Потеря близких людей ей была знакома.
- Любовь, мне кажется, может быть разной шехзаде. Однако если бы не было боли и страданий, то как бы мы смогли познать счастье и прекрасную сторону любви? Как не будь ночи, не познали бы прелести дня, не будь голода, не познали прелесть еды, не будь холода, не познали радости тепла. Знаете, когда убили мою сестру и брата в один день, мне мир казался огромной и бесконечной тьмой, будто все счастье разом из него исчезло. Тогда казалось, что и я умерла, - глаза сияли сейчас ярче, слегка увлажнившись. Айшехан редко говорила и последние годы старалась не часто вспоминать события той ночи, когда ее сестру сожгли у нее на глазах, а после пришла весть что и брата убили во время бунта. Страх перед огнем до сих пор жил в ее сердце. Отвела взгляд. Когда же он наткнулся на свечу, то едва уловимо вздрогнула и тут же постаралась скрыть свои чувства за легкой улыбкой, снова переведя взор на шехзаде.
– Однако, после отец позволил отправиться мне с моим дядей в путешествие к берегам Индии, которое помогло мне выбраться из той бездны. И я познала вновь счастье. Позже в Индии один мудрец мне сказал, что иногда самое большое счастье скрывается за самыми невероятными бедами. Что все наши беды даются нам не просто так. Одни нас учат, другие подготавливают к тому самому счастью. Я думаю, - слегка коснулась руки в порыве, желая словно, сказать, что все будет хорошо, - ваше самое большое счастье еще ждет вас впереди. Сама любовь никогда не причинит боль, мне кажется. Боль причиняют люди, обиды, ревность, злость, потери. Потери же нас учат ценить тех, кто рядом с нами. Не стоит оплакивать тех, кого мы потерли, они ведь в лучшем мире и, наверняка, Айше Хатун не желала, чтобы вы страдали.
Айшехан одернула руку, будто обожглась, осознав, что не стоило подобного денлать. Ощутила себя будто несколько виноватой или смущенной. Не понимая, почему рядом с этим мужчиной испытывает столь новые и непонятные ей чувства. Легкий вздох вырвался из груди. Но раз уж они затронули сегодня столько печальную тему, и шехзаде желал услышать легенды.
- Боюсь, что мои легенды не более радужны. Говорят же, что счастливые люди редко пишут о своем счастье, поглощенные переживанием оного, а несчастные же хотят излить свою боль.  Есть такая древняя кельтская легенда — о птице, что поет лишь один раз за всю свою жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее получается лишь ценою великого страдания… - Айшехан, рассказывая, смотрела на шехзаде, но взгляд ее был задумчивым, будто пред взором видела ожившую легенду, после же, чуть моргнув, посмотрела в сторону балкона, за которым открывался вид на ночное небо.
-  Мне всегда казалось, что тот самый острый шип это как раз огромная и единственная любовь, что навсегда остается в сердце и которая бывает в жизни лишь единожды. И песнь эта песнь любви и пока ты любишь, ты поешь и живешь, порою истекая кровью. Эта такая любовь, за которую говорят жизнь можно отдать. Разве не многие именно такую ищут и ждут, как та самая птица, пробираясь через терновик? – Айшехан, а точнее тогда Марии показалось, будто капитан ей говорил, что это она та птица, покинула свой дом и улетела искать тот самый куст терновника. Есть ли в этом мире тот самый острый шип, на который и она кинется так же отчаянно, чтобы спеть свою прекрасную песню любви, покуда будет биться ее сердце?

Что же она думала сейчас о своих потерях? Это был сложный вопрос, заставлявший погружаться в прошлое и вновь переживать самые ужасные моменты в ее жизни.
- Если бы мне дали выбор, то я не думаю, что выбрала бы тот путь, которым пошла. Только видимо Аллаху было так угодно. Если бы не смерть тех, кого я так любила, то жизнь моя, скорее всего, сложилась бы совсем иначе. Думаю, да именно эти потери, раз и навсегда резко изменили мой путь. Ведь не будь их, я бы не отправилась в свое путешествие и не оказалась бы здесь. Хотя мы всего лишь можем предполагать, как бы могло быть. Потери не забываются, но со временем они ранят меньше. Знаете, после того, как у меня на глазах сожгли мою сестру, а утром принесли в дом растерзанное тело брата, я ведь даже из комнаты не выходила. Люди мне казались хуже любых чудовищ, о которых нам рассказывают. Однако теперь, я не скажу, что все позабылось, но мир мне видится иначе, - отчего-то у Айшехан рядом с шехзаде Искандером было чувство, что ему она может доверять, с ним могла поделиться, например, этой историей, о которой знала здесь разве что Рабия.  Их разговор сегодня был полон и откровений, и грусти, и некоторой романтики, пусть тоже печальной, когда они говорили о легендах, о любви и великих страданиях. А еще сегодня были эти,  казалось, едва уловимые, или просто легкие прикосновения, но каждое из них заставляло сердце в груди трепетать.  Вот и сейчас шехзаде взял ее руку, а по телу разливалось неведомое томящее и приятное чувство. Айшехан последовала за ним на балкон. Легкий, немного прохладны ночной ветерок встретил их. Вид с балкона на сад, далекие горы, напоминавшие в ночи спящих великанов, и прекрасное ночное небо завораживал. Айшехан глубоко вдохнула ночной воздух. Комната погрузилась во мрак. И в этот момент казалось, что есть вокруг огромный мир и только они двое. Ночную тишину нарушил голос шехзаде. Он немного иначе видел смысл легенды. Если для Айшехан шип был символом любви, то для него это символ чего важного, определяющего жизнь каждого отдельного человека. Он предположил, что острым шипом для Айшехан были ее путешествия, познание мира, свобода. Признаться, не попади она в Османскую Империю, то дальше бы путь ее лежал к берегам Нового Света. Айшехан действительно жаждала бы всю жизнь прожить, узнавая этот мир, тогда в этом она была точно уверена. Что же сейчас? Отчего в ее груди появляются уже сомнения? Слегка повернула голову, слушая шехзаде и смотря на него.  Каким же все-таки порою удивительным и невероятным способом судьба можем столкнуть двух людей. Заметив, что он повернулся к ней, и сама хатун повернулась к нему. Они стояли друг напротив друга, совсем близко, смотря неотрывно друг другу глаза. В этот момент будто весь мир сузился до его глаз. Внутри будто  испуг мелькнул. Айшехан поймала себя на мысли, что они уже довольно долго так стоят молча и вообще-то ей был задан вопрос. Едва уловимо чуть качнула головой, поворачиваясь вновь к ночным видам, которые заставляли хоть немного утихнуть сердце, что сейчас так сильно забилось, прогоняли мысль, что мелькнула чуть ранее о том, что ей бы хотелось коснуться губ его. Эта мысль ее напугала, потому что оказалась слишком неожиданной. 
- Возможно, если бы меня спросили я бы ответила так же как и вы. Однако, видимо, шип мой другой, но я еще не познала сама его. Может быть, как та птица в терновнике ищу лишь. Что же до вашего вопроса, - она вновь поворачивает голову в сторону шехзаде, когда сердце чуть утихает.  – Кто-то бы сказал, что это то будущее, что предопределил Аллах для вас с момент рождение: судьба вашей страны, судьба власти, путь к которой тяжел и болезнен как шипы терновника. Мне же кажется, что ваш истинный шип это семья, шехзаде. Она дарует вам счастье, покой и утешение и в тоже время причиняет боль, но которую можно терпеть ради счастья. Семья, наполненная любовью, что станет островком счастье, гаванью в бушующем море вокруг, - в понимание семьи Айшехан сейчас вкладывала не только Валиде Искандера, его братьев, отца, но более даже его дочь и ту, что однажды придет на место Айше, подарит ему еще детей и залечит израненное сердце любовью, вот его шип. Семья, что будет делать счастливым, но семья и безмятежное счастье для шехзаде вещи не совместимые, поэтому она и будет тем самым шипом, что ранит, но при этом приносит великое счастье.
- Интересно, правда, что казалось далекие народы, отделенные веками друг от друга, но имеют похожие легенды. В одной птица бросается на шип, чтобы спеть прекрасную песню, а в другой от желания любви, опьяненный красотой, погибает соловей, - Айшехан смотрела на стоявшего рядом шехзаде, и с губ ее слетали строки той самой легенды, которую она облекла в стихотворную форму на фарси.
Когда Всевышний Персию творил,
Он лишь цветы и птиц, в начале сотворил....
Цветы и птицы в любви и мире жили,
И нежно, искренне, друг друга все любили....
У птиц был Царь — сладкоголосый Соловей,
А у цветов — Царица, Лилия, и Соловей, был, неравнодушен к ней,
Чуть свет, певец сладкоголосый, просыпался ,
И Лилию он пением чудесным, пробудить старался.
Но Лилия ленивая, любила долго спать,
И в три часа утра, «знаки внимания», упорно не желала принимать...
И Соловей обиделся: два дня не ел, не пил,
И своим пеньем чудным, цветы он больше не будил....
Цветы, без пенья Соловья все всполошились,
К Всевышнему, все с просьбой, дружно обратились:
«О, Всемогущий, о Великий наш Творец!
Ну сделай что-нибудь, чтоб Соловей снова запел нам, наконец!
Он любит Лилию и песни ей посвящает,
Она ж, всё спит и спит, и Соловья не замечает!»
Творец подумал и сказал: «Создам такой цветок,
Который, в себя, любого соловья, влюбить бы смог!
И Розу прекрасную, Творец немедля, сотворил,
Царицу новую, цветам всем подарил!
А соловей, увидев Розу, просто обомлел,
Какая же красавица! Сначала, он близко подлететь к ней и не смел,
Затем, он трели любовные стал Розе посылать,
И Роза, благосклонно, своею головой прекрасной, стала в ответ кивать....
И Соловей влюбленный, к прекрасной розе подлетел,
И на стебель розы, объятый страстью, сел,
Но острый розы шип, прям в сердце соловья вонзился....
Так от любви погиб сладкоголосый соловей.... У ног коварной розы очутился....
Говорят, что когда вонзился шип в грудь соловья, то кровь его брызнула на лепестки белой розы и с тех пор лепестки розы сохраняют розовый оттенок.

Османская Империя была во многом отличной от Португалии, да и от всех тех стран, где успела побывать хатун. За время своего путешествия  она поняла, что мир огромен, разнообразен, что люди верят и видят его по-разному, но от этого одни не становятся хуже других. Быть может, поэтому в начале, да она желала свободы, но не считала османов какими-то демонами, коими их так часто рисовали в Европе, зверями и невеждами. Жизнь в Топкапы напоминала течение горной  реки с множеством подводных камней. Жизнь ж в Конье скорее можно было сравнить со спокойной рекой, текущей по равнине. В ней лишь изредка может оказаться водоворот, в который ты рискуешь попасть.  Один из таких водоворотов едва не стоил едва шехзаде жизни. И в то же время он их, казалось, сблизил больше. Хатун верила в судьбу, ей нравилась философия, что в книги жизни все записано Аллахом, но она не предопределяет судьбу. Человек делает выбор и идет по одному из возможных путей.  Видимо в каком-то моменте она сделала свой выбор, что ее путь пересекся с дорогой жизни, по которой шел шехзаде Искандер.
Раньше только с одним человеком она могла вести долгие и открытые беседы, ощущать что-то похожее на свободу – Рабия. Теперь казалось, что в ее жизни появился еще один человек, который чуть приоткрыл книгу ее жизни. С шехзаде Искандером ей было приятно вести беседы, погружаться в воспоминания, снова путешествовать, пусть только и в воображении. Он, казалось, искренне интересовался ее прошлым, искренне сочувствовал. Два человека, знавшие, что такое потери, им словно проще было делиться своими мыслями друг с другом.
- Время действительно лечит шехзаде. Да остаются шрамы, но раны уже не так болят и все реже. Мне кажется, мы должны быть благодарным моментам счастья, что у нас были в прошлом, но не застревать в нем, а идти дальше по дороге нашей жизни. И я верю, что со временем ваше сердце снова будет открыто. А любовь приходит порою неожиданно говорят. У вас будет семья, будет еще множество прекрасных султанш и храбрых шехзаде, - от взгляда шехзаде Искандера сердце Айшехан начинало биться быстрее. Она еще не понимала, что за чувство поселяется в нем, почему от нежности в этих глазах, хочется и улыбаться, и убежать одновременно, словно боясь где-то внутри того, что происходит.
- Иншаллах, шехзаде, так и будет, - на мгновение повисло молчание. Шехзаде смотрел вдаль, а взор Айшехан был устремлен на небо. Она любила звезды, увлекалась астрономией. – Знаете, говорят, что если двое смотрят перед сном на одну звезду, то их души встречаются, когда они спят. Красивое поверье.
Ее голос звучал негромко, словно дуновение ночного ветерка. Прикосновение теплой руки и они вновь возвращаются в покои. Слова шехзаде немного приводят в растерянность. Несут ли они под собой то, чего так ждали калфа и евнух, или же совсем иное. В любом случае, у них еще был впереди рассказ о путешествии.
- Как пожелаете, шехзаде. К тому же после красивых легенд, нас еще ждет путешествие к берегам Момбасы, - Айшехан устраивается на кровати так, чтобы шехзаде если пожелает, как делал раньше мог лечь и положить голову на колени или просто они могли лежать рядом и под ее голос, представляя дивные картины он мог заснуть безмятежным сном. Айшехан рассказывала о поселение, основная часть которого была расположена на коралловом острове в Индийском океане, а небольшая часть на самом континенте. Остров, отделенный двумя протоками.
– Мы сходим на берег, который совершенно белоснежный. Чудесный белый песок, яркая изумрудная зелень, а вокруг бескрайний просто  ярко-лазурного океана. Берег по которому можно долго гулять.
Она продолжает описывать чудесные постройки, людей в красивых одеждах, совершенно отличных от них. Рассказывает, как увидела огромную колонию летучих мышей, что буквально облепливают деревья. Как суеверные матросы крестились при виде их и брались за крестики.  Рассказала об огромных баобабах, чьи плоды внутри  полны будто волокон и на вкус кислые, терпкие и немного вяжущие. Местные их засахаривают в сиропе или делают что-то вроде мутного компота.  Рассказала, что сам город представляет из себя лабиринт из улиц со смешением арабской и индийской архитектуры. Жарко, пыльно, но невероятно красивая природа.