Приезд в Топкапы всегда для нее был испытанием. Мевхибе изначально попала не сюда, не здесь ее учили. Она лишь слышала о нем до того, как стала фавориткой. Помнила свой первый приезд сюда. Этот дворец был во много раз больше, искуснее, чем их дворец в Бурсе. Однако Топкапы был холоден как величественная королева, в нем она никогда не ощущала себя будто дома.  Первоначальный восторг от красоты вскорости сменился осторожностью.  Здесь более жесткие правила, здесь больше следят за тобой. Каждый твой проступок может сильнее ударить по тебе, а главное здесь больше тех, кто за улыбками прячет кинжал. Довольно быстро поняла, что  здесь совершенно нет места слабостям. Ее слабость может отразиться на ее детях, на ее шехзаде, а значить, никто не должен видеть. Бесспорно, если даст Аллах, то настанет время и здесь полновластной хозяйкой станет она. Как бы жестоко это, возможно, не звучало, но ей не придется склоняться перед матерью следующего султана, коим в мечтах и устремлениях своих видела Абдуллу. Это их роднило: не знали материнской ласки. От того Мевхибе окружала своих детей заботой и любовью, при этом оставаясь требовательной и строгой к их проступкам, но никогда не была жестокой. Ее жизнь была прекрасна, пусть и не лишена сложностей. В какой-то момент показалось, что Абдулла так же ценит их семью, что они построили. Да он иногда стал принимать наложниц. Этот факт пришлось с трудом принять, ради будущего, ради детей, но не смириться. И с этим Мевхибе спустя некоторое время научилась жить, делая все, чтобы никто по-прежнему не мог разрушить их семью. Не допускала мысли, что у Абдуллы появятся дети от других женщин. Даже более делала все, чтобы этого не случилось. Всего одну ночь проводила каждая наложница и пили определенные травы, не зная сами, чтобы не забеременеть. Каким образом Сафиназ это удалось? Определенно в их доме завелась змея, что плела интриги против нее. Или сама Сафиназ была такой змеей. Это было ударом. Только и это пришлось принять. Теперь каждый день султанша жила словно в огне, с ужасом думая, что будет если эта змея родит шехзаде. Металась в агонии выбора. Мевхибе не была злой женщиной, была даже довольно сострадательной, но если дело не касалось ее семьи. Семья это все. Ей казалось даже порою, что Абдулла ее предал, предал их детей. Лишь единожды она ему высказала это, когда эмоции взяли вверх. Умом же понимала, что он вырос среди этих традиций, что в этом не видит ничего ужасного.   Мевхибе же стояла теперь перед ужасным выбором избавиться от Сафиназ до того, как она родит, или после. То, что эта хатун исчезнет  с лица этого подлунного мира рано или поздно, было решенным вопросом. И это решение тоже камнем лежало на душе.
Следующим ударом было то, что ее шехзаде решил в столицу взять и свою беременную фаворитку. Мевхибе знала, что ей снова придется принимать яд из уст множества змей, которые соберутся в Топкапы и каждая непременно захочет задеть ее этим фактом, что после стольких лет в жизни Абдуллы появилась другая женщина, будут шептать, что ее время прошло. Мевхибе же будет держать маску, хотя сердце будет кровоточить.  Это она восприняла тоже в штыки, сказав, что таким образом Абдулла лишь унижает ее. Только шехзаде был непреклонен.  Свое недовольство высказала перед отъездом и с тех пор отношения между ними стали довольно напряженными. Нет, Мевхибе не высказывала каждый раз ему свое недовольство, не впадала в истерики каждый день. Так было всегда. Она лишь единожды высказывала свое недовольство, после же лишь по отдельным моментам в ее поведении можно было понять миновал разлад между ними или нет и то понять мог лишь сам Абдулла. Для всех же между ними разлада не было. Знала, что только дай понять, что в отношениях их трещина, так враги сразу ее превратят в пропасть и воспользуются горем и  слабостью.
Абдулла позвал ее сегодня к себе. Однако было понятно, что что-то случилось. Он ведь не заранее изъявил желание, чтобы она приготовилась к вечеру и ночи, а лишь прислал евнуха, сообщившего, что шехзаде Абдулла желает ее видеть немедленно. Мевхибе как раз была довольно расслабленной после хаммама, а служанки втирали ей масла в кожу и укладывали волосы.
Сейчас же она подошла к дверям, не заставив себя долго ждать. Стук. Ответ слышен не сразу. Мевхибе лишь стоит спокойно и ждет, когда откроются двери. Ее вид как всегда идеален красивое изумрудное платье вышитое золотом, диадема и украшения под стать, красиво уложенные волосы, гордо слегка вздернутый подбородок.  После заходит во внутрь и чуть склоняется в почтительно поклоне, а с губ ее слетает:
- Шехзаде, - и в этой маленькой детали, можно понять, что напряжение все еще остается, что она все еще не забыла и не простила, что шехзаде привез Сафиназ. В моменты мира и гармонии между ними, Мевхибе обычно произносила, когда они оставались наедине: «Абдулла» и с улыбкой приближалась к нему. Сейчас соблюдает традиции, но этим «шехзаде» будто оставляет небольшую дистанцию между ними. Он ведь напомнил ей ее место в очередной раз, напомнил о традициях.  Однако ни упреков, ни выражение открытого недовольства. Тем более знает, что если Абдулла ее так позвал, то вероятно, он хочет с ней о чем-то поговорить, как и знает, какими бы напряженными не были их отношениях, каким бы не был разлад, но она все равно будет поддерживать его и  будет рядом. Прекрасно понимает умом, что занимает особенное место в жизни Абдуллы, но так же знает, что можно и лишиться оного, но главное сердце ведь не понимает и не принимает. Только сейчас все же место разуму, а не сердцу. Присаживается рядом. Даже в этом Абдулла не говорит, но показывает свое к ней отношение.
- Все хорошо, шехзаде, благодарю. Нам выделили хорошие покои и обеспечили всем необходимым. Дети очень довольны, тем более рады встрече с другими султаншами и шехзаде их возраста. Для них здесь каждый раз много всего нового. Мустафа немного капризничал по началу, но сейчас уже привык, - легкая улыбка касается губ, а глаза наполняются нежностью, как всегда это бывает, когда Мевхибе говорит о детях. Даже если бы что-то было не так, то такими проблемами султанша не стала бы тревожить своего шехзаде, потому что для решения подобных проблем есть она. У мужчин и без того много дел, более важных.
- У вас все хорошо? Вы хотели со мной о чем-то поговорить? – взгляд ее становится более серьезным и пристальным, когда она задает вопрос, смотря на Абдуллу. Как бы она на него не обижалась, не злилась, но быть рядом с ним даже если иногда мучительно, но все равно нет более сладостного мига. Она хорошо знает его, оттого задает следующий вопрос.
– Вас что-то тревожит? - ее рука ложится поверх его.

Мевхибе никогда не сомневалась в любви Абдуллы к их детям. Она видела эту любовь в его глазах, чувствовала в словах и поступках, и ей всегда казалось, что в этом их семья отличается от любой другой. Они оба выросли без матери, им обоим не хватало той любви и заботы, которую теперь они стараются дать своим детям. Разве может кто-то другой понять эту любовь? Разве может Сафиназ, или любая другая рабыня во всем гареме, что скучает по собственной матушке, до конца понять мужчину, который не узнал материнской поддержки? Разве могут они дать ему то, что ему на самом деле нужно?
Естественно, нет. Зато она может. Она - Мевхибе Султан, никем не любимая и никому не нужная до самой встречи с шехзаде Абдуллой, прекрасно понимает, каково было ему самому. Да, он не спал на холодной, мокрой улице и не просил милостыню, он был окутан роскошью и богатством, возлегая на шелковых простынях, но разве это хоть что-то меняет? Оба они были одиноки среди людей, пока не встретили друг друга, и лишь друг в друге они нашли свое успокоение. Этого Мевхибе никогда не забудет. Как не забудет этого и сам Абдулла, сколько бы женщин он не приглашал в свои покои.
Мужчина велит ей докладывать ему о любых трудностях, которые могут возникнуть у нее или их детей, и султанша лишь послушно кивает. Она понимает, что причина ее визита совсем не в том, чтобы рассказывать о детях, потому лишь терпеливо ждет, когда Абдулла наконец поведает ей о причине своих волнений.
Когда же мужчина наконец начинает свой рассказ, Мевхибе инстинктивно наклоняется чуть вперед, заглядывая в светлые глаза любимого. Ее тонкие пальчики чуть сильнее сжимают его руку на первой же паузе, волнение охватывает и ее саму, однако она терпеливо ждет, когда шехзаде наконец расскажет ей все, что терзает его душу.
- Осман? - удивленно переспрашивает женщина, а голос ее звучит глухо и неуверенно. Хотя по сути, удивляться здесь особо нечему. Разве что тому, что старший шехзаде поступил на столько неосторожно и опрометчиво, не убедившись, что никто не следит за ним в момент подобного рода встречи.
Абдулла поднимается на ноги, и Мевхибе нехотя отпускает его руку, провожая его разочарованным взглядом. Она видит, как непросто ему дается осознание того, что его брат мог предать их отца-повелителя, а вместе с тем и всю империю. Конечно, все они здесь переживают и за собственную жизнь, однако султанша знает, что куда больше ее Абдуллу сейчас волнует сам факт предательства. Она, в отличие от него, никогда не питала иллюзий относительно семейных уз, что связывали детей Султана Сулеймана. Да, все они были друг другу кровными родственниками, однако каждый из них здесь вел свою игру, и удивляться этому совершенно не стоило.
[float=right][/float]Медленно поднявшись на ноги, Мевхибе подошла к стоящему у окна шехзаде, останавливаясь по левую его руку и заглядывая чуть вперед, чтобы видеть его лицо. В такие моменты, как сейчас, султанша забывала о своей собственной обиде. Все ее внимание сосредотачивалось вокруг мужчины, которого она сама себе пообещала беречь и защищать, на сколько ей это будет позволено, а потому ее участливое, печальное выражение лица вовсе не было игрой или притворством. Она действительно переживала из-за сказанного Абдуллой, ведь бунт шехзаде Османа может стоить всем остальным шехзаде и их семьям жизни, как переживала она и из-за состояния, в которое эти новости погрузили ее любимого.
Заданный ей вопрос был весьма сложен и неоднозначен. Мевхибе всегда понимала, ведя беседы со своим возлюбленным, что есть какая-то невидимая, размытая грань, за которую ей не следует заходить в своих рассуждениях, и обычно она тонко чувствовала ее. Но сегодня, в эту минуту, она почему-то никак не могла ее нащупать. Потому, доверившись собственному чутью, она решила отвечать правдиво, хоть и осторожно.
- Ты же знаешь, Абдулла, все шехзаде стремятся однажды занять место своего венценосного отца, и это понятно. Однако не все они так же честны и верны традициям, как ты. -
Сделав несколько шагов вперед, Мевхибе опустила руку на спину Абдуллы, таким казалось бы простым жестом показывая ему свою поддержку.
- Если ты хочешь знать мое мнение - то да, я бы не удивилась, что шехзаде Осман задумал что-то неладное. Однако с такими обвинениями нужно быть крайне осторожными, чтобы не навредить самому себе. И все-же... - Фаворитка немного помедлила, мягко поглаживая мужчину по бархатному кафтану.
- Мне кажется, тебе стоит рассказать обо всем повелителю. Вспомни, что было с шехзаде Селимом, который промолчал про никях Хасана...Только там речь шла о какой-то тайной свадьбе, а здесь - предательство. Если кто-то захочет использовать это против тебя, то вашу встречу с шехзаде Османом могут выставить в очень дурном свете. -

За свою жизнь Мевхибе выучила для себя одну простую истину: слова - всего лишь пустой звук. Люди могут говорить все, что приходит им в голову, зачастую даже не успевая осознать, что на самом деле вылетает из их ртов. Словом можно ранить, словом можно обидеть, словом можно посеять смуту и зародить зерно сомнения в сердцах и умах народа. В то же время словом можно вознести до небес, словом можно похвалить и благословить, словом можно навсегда изменить чью-то жизнь.
Слово само по себе может иметь огромный вес, а может не иметь веса совсем. Любое слово может быть обманчивым, чего нельзя сказать о поступках. Поступки всегда говорят о человеке намного красноречивее любых слов, поступки характеризуют каждого из нас, и именно по поступкам скитавшаяся по улицам Мевхибе привыкла судить людей.
А поступки шехзаде Абдуллы буквально кричали ей ответы на все ее вопросы, в то время как губы его оставались неподвижны. Он позвал ее к себе, чтобы обсудить вопросы, терзающие его душу. Он позвал ее к себе, чтобы рассказать государственную тайну, ни на секунду не сомневаясь в ее преданности и любви. Не смотря на все ссоры, не смотря на холодные ветра, что дули в их отношениях уже несколько недель, он не переставал любить и уважать ее ни на секунду. И пусть он не говорил этого вслух, пусть он не признавался ей в любви до гроба, пусть не клялся в верности, во всем этом не было никакой необходимости. Ведь его поступки говорили за него.
Мевхибе слушает своего возлюбленного внимательно и молчаливо, глядя ему прямо в глаза. Когда он говорит о том, что не хочет становиться палачом для своего брата, по ее лицу тенью скользит разочарование. Султанша уже давно поняла, что в ней намного больше жестокости, чем в ее шехзаде. Иногда она была этому рада, ведь сама зачастую не отличалась добротой и милосердием, и гордилась тем, что Абдулла в этом отношении куда более лоялен, чем она сама. Но иногда, как например сейчас, ей бы хотелось поделиться со своим возлюбленным жестокостью, что текла в ее жилах вперемешку с кровью.
Однако она понимала, что все не так просто, как кажется. И слова Абдуллы были тому подтверждением. Он сделал несколько шагов, приближаясь к своей фаворитке, а она осталась стоять неподвижно, и лишь чуть подняла голову, чтобы не терять из виду его лица.
- Ты конечно прав, мой шехзаде. Нельзя, чтобы эти события бросили тень на твое светлое имя. Возможно именно этого Осман и добивается, он надеется, что сможет заставить тебя поступить необдуманно, чем ты сам вызовешь на себя гнев повелителя. -
Мевхибе поджимает губы. Она в силу своего характера готова броситься на любого, кто пытается обидеть ее мужчину, словно львица, что защищает своего льва. По этой причине она никогда не питала никаких теплых чувств ни к одному другому шехзаде и старалась не общаться с их фаворитками, но к шехзаде Осману она всегда испытывала особенную неприязнь. Возможно дело было в том, что он был единственным, кто стоял на пути Абдуллы к престолу, а может дело было в том, что в отличие от других сыновей султана, с которыми ее возлюбленный был в весьма ровных отношениях, с шехзаде Османом их связывала крепкая неприязнь.
- Нужно непременно все разузнать. Я надеюсь, Юсуф займется этим делом, и ему удастся что-то выяснить. Будет очень обидно, если попавшую к нам в руки информацию мы не сможем использовать из-за отсутствия доказательств. -
Этот разговор заставил Мевхибе сменить гнев на милость. Она чувствовала, что Абдулле нужна ее поддержка, и понимала, что какие бы обиды не терзали ее душу, все они ничего не стоят сейчас, когда вершатся их судьбы. Ведь она ни за что не допустит, чтобы из-за грязных дел шехзаде Османа ее любимый мужчина подвергался опасности.
Делая еще один шаг вперед, сокращая расстояние между ними до минимума, госпожа подняла руки и обвила мужчину за пояс, прижимаясь к нему всем телом. Голова ее легла к нему на грудь, и она прикрыла глаза, тяжело вздыхая.
- Ох дорогой, если бы ты только знал, как мне неспокойно из-за всего этого. Если бы я могла, я бы своими руками придушила всех, кто представляет для тебя опасность. И шехзаде Осман был бы первым в этом списке. -