Оспа. Страшная хворь, что в состоянии забрать тысячи жизней, она уничтожает целые села и города, оставляя на их местах пепелище. Когда до фаворитки Султана Сулеймана дошла новость о частых вспышках болезни, она первым делом подумала о младшем сыне. Мураду так не терпелось оказаться в своей провинции, что он решил уехать раньше всех, а сердце матери уже тогда было не на месте. Султан Сулейман, в такое не простое время, приказывает вернуть младшего сына Атийе в столицу, а также, во дворец должны были прибыть сестры Султана со своими детьми и старшая дочь. Все понимали насколько опасна оспа и что она за собой несет. Атийе Султан молилась, чтобы всё обошлось, чтобы страшная хворь не прошла сквозь каменные стены дворца Топкапы. Её молитвы не были услышаны, вскоре лекарь сообщила о том, что её младшему сыну нездоровится.
Никто не собирался пускать мать к её сыну, который вполне мог заразиться оспой. Никто ничего не говорит, не отвечает на вопросы госпожи, но по взгляду лекарей она всё понимает. Её Мурад может покинуть этот мир, а она не в состоянии ничего сделать. Атийе обессиленно опускается на тахту, которую поставили около покоев Мурада, для хоть какого-то удобства. Безутешная мать не желала верить в то, что всё это происходит на самом деле, она хотела скорее проснуться, чтобы страшный сон рассеялся. Рядом с госпожой находилась верная Сечиль Хатун и фаворитка Шехзаде Селима - Мейлишах. Мейлишах была рядом в тот момент, когда принесли страшную весть об ухудшении здоровья Мурада, с тех самых пор она не покидает Атийе.
Мать пятерых детей подымается на ноги и подходит к дверям покоев. Больше всего на свете она желает сейчас обнять сына, что совсем недавно делился своими планами на счастливое будущее. Атийе желает утешить Мурада, уверить, что скоро это закончится, что он будет здоров, как раньше. Эти несколько дней забудутся, всё пройдет так быстро, что сам Мурад не успеет заметить как хворь отступит. Дверь открылась, оттуда вышли лекари, вновь не сказав и слова безутешной матери.
— Госпожа... прошу вас, — Сечиль подошла ближе, поддержала Атийе за руку, когда та чуть не упала, оступившись.
— Ничего не говори, Сечиль, молчи! — Она одернула руку. — Он там один, ему страшно и больно, а я ничего не могу сделать! — Женщина говорила всё громче и громче. — Не об этом мечтал мой Мурад! Не об этом! — Слезы обожгли глаза, а воздуха становилось всё меньше и меньше. Атийе готова была взвыть от боли, которой наполнилось её сердце. По щеке скатилась слеза.

[indent] Еще несколько месяцев назад ничто не предвещало беды. И вот страшная напасть безжалостно вторглась в пределы великого государства Османов. Оспа – беспощадный убийца, не разделяющий своих жертв на простых людей, на знатных, на членов правящей Династии. Заболевали и погибали от смертельной напасти во всех уголках Империи.
[indent] Султан Сулейман ради безопасности многочисленных членов своей семьи отложил отъезд шехзаде в свои санджаки, шехзаде Мурада с полдороги воротили обратно. Сестры султана и его старшая дочь с детьми перебрались в Топкапы. Теперь оставалась лишь молиться и надеяться на скорейшее завершение эпидемии.
[indent] По страшному, какому-то нелепому, несправедливому стечению обстоятельств опасный недуг настиг только что-то получившего меч шехзаде Мурада. Юный шехзаде, так и не успевший добраться до Измита, вернулся в Стамбул уже зараженный оспой. Жизнь юноши теперь находилась в руках Аллаха и лекарей, изо всех сил пытающихся облегчить страдания несчастного шехзаде.
[indent] А за дверьми опочивальни Мурада от беспокойства и горя не находила себе места его валиде – Атийе-султан. Несчастья сплачивают. И Халиме с Фатьмой не могли не прийти к фаворитке своего брата для поддержки.
[indent] - Ох, Фатьма, - вздохнула младшая из сестер, - одному только Аллаху ведомо для чего он посылает нам такие несчастья. Но ужасно, когда болеют такие юные. Они ведь ничего не видели в жизни, ничего не успели еще… И за грехи родителей всегда расплачиваются дети, в том ты права, к моему сожалению.
[indent] Сестры остановились у покоев больного шехзаде. На Атийе-султан смотреть было страшно: бледная, осунувшаяся, едва держащаяся на ногах. Казалось, управляющая гаремом за несколько дней постарела на десяток лет.
[indent] - Атийе, дорогая, Фатьма права – тебе непременно нужно отдохнуть, - Халиме взяла женщину под руку. – В таком состоянии ты сыну ничем не поможешь! Мейлишах, Сечиль, сколько госпожа находится здесь? – султанша строго посмотрела на служанку Атийе и фаворитку шехзаде Селима, словно те должны были вовремя отвести госпожу в ее покои. Если случится непоправимое, валиде шехзаде Мурада должна иметь силы пережить несчастье.

Атийе не могла поверить во всё происходящее, ей казалось, что это просто кошмар, который вот-вот закончится. Достояно только ущипнуть себя и проснуться. К несчастью этот сон никогда не закончится, ведь это реальность. Ужасная реальность, в которой она в любой момент может потерять своего младшего сына. Мурад не был похож на своих старших братьев, единственное о чём он мечтал: порадовать отца. Атийе никогда не слышала от сына слов о троне отца, о возможном убийстве братьев. Он был другим, хорошим сыном и братом, а сейчас вынужден страдать от страшной хвори. Атийе винила себя в том, что позволила ему так рано отправиться в пути, ей необходимо было настоять на том, чтобы он дождался отбытия старших братьев. Возможно, сейчас её Мурадом не овладела бы оспа.
Фаворитка Султана Сулеймана находит в себе силы склониться в поклоне, когда в коридоре появляются сестры государя. Халиме Султан оказалась совсем рядом, подхватив управляющую гарема под руку.
— Я не могу уйти, Султанша, — возражает женщина, переведя свой взгляд на Фатьму Султан. — Мурад должен чувствовать, что его мать рядом, в такое время он не должен быть одинок. — Если судьба-злодейка распорядится так, что младший сын Атийе отправится в лучший мир, то он не должен умереть в одиночестве. Женщина обязана быть рядом, гнать дурные мысли и молит Всевышнего о пощаде.
— Госпожа, — она торкнулась своей холодной ладонью руки Халиме. — Прошу вас, не просите меня уйти, я не смогу выполнить ни вашу просьбу, ни приказ. Я должна быть здесь, рядом с сыном.
Она внимательно посмотрела на Мейлишах. Эта девушка действительно была верна Атийе и всё это время находилась рядом. Ей приятно, что фаворитки сыновей не оставляют её в трудную минуту. Но, сейчас, она предпочла бы остаться одной в этом коридоре. Без сочувствующих взглядом и чрезвычайно заботы.
— Единственное, что я хочу, чтобы Мурад оправился, чтобы не оставил нас в этом мире. — Несколько слезинок скатилось по её щекам. Атийе хотела кричать о своём горе, чтобы даже Аллах услышал о её мучениях.
Всю свою жизнь она борется за будущее своих детей, чтобы они не оказались в руках немых палачей, чтобы на их шеях не затянули шелковые шнурки. Но, Атийе не властна над оспой, не может исправить уже случившееся. Единственное, что остаётся делать - ждать и молиться.

[indent] - Отвлекать лекарей от больного шехзаде – сродни преступлению, - Халиме-султан позволяет себе тон чуть более резкий, чем следовало. – Когда им будет что сообщить – они непременно нам сообщат. Мы все должны в столь суровый час молиться и ждать. Атийе, молись и верь в выздоровление нашего славного шехзаде! А рисковать собой и ступать даже на порог комнаты больного ты права не имеешь. Не забудь, ты и сама можешь заразиться и заразить остальных шехзаде и своих внуков. На твоих плечах лежит огромная ответственность, и как бы не было трудно и горько, забывать о ней ты не вправе!
[indent] Верила ли сама Халиме в благополучный исход? Нет, султанша трезво смотрела на ситуацию, прекрасно зная, как мало тех, кому удается победить страшный недуг.
[indent] - Фатьма-султан права, Атийе, присядь передохни немного и тебе просто необходимо поесть, - Халиме вместе с сестрой отводит несчастную мать к одному из диванов. – Тебе нужны силы, и Мураду нужна мать, полная сил. Не истязай себя так! Иначе лекарям придется еще и тебя лечить! Не отнимай их время от своего сына.
[indent] Сестра султана верила: именно упор на внимание лекарей к больному шехзаде слегка приведет управляющую гаремом в чувство, и Атийе хоть немного передохнет и поест. Еду приказала принести Фатьма. И как приказала… Халиме лишь чуть приподняла брови вслушиваясь в приказания сестры. Не для кого не секрет, на сколько любят и ценят старшую из сестер и во дворце, и во всей Империи. Не то что приказания, малейшую просьбу кидаются исполнять немедленно. Завидовала ли Халиме? Не завидовала, но и не относилась равнодушно к популярности старшей сестры. Таких высот дочь Хайрийе Кадын достичь не смогла.
[indent] Слуги весьма быстро возвращаются с подносами. Халиме-султан сама наливает в бокал щербета и настойчиво, почти силком, передает бокал Атийе. Передает и следит, чтобы валиде Мурада сделала хоть пару глотков. Щербет освежит и придаст сил, недаром напиток так почитали в государстве.
[indent] - И прежде еще отведай финика, - султанша протягивает блюдо с крупными маслянистыми плодами. Если женщина и не притронется к плову, финики подкрепят силы организма. – Ешь-ешь, Атийе, не заставляй кормить тебя силой. Мейлишах, почему ты не вместе со своим сыном? Он в безопасности? Поддержать госпожу – это похвально, но шехзаде Джихангир не менее важен. Теперь, прежде чем войти к нему, ты не должна забывать о правилах безопасности.

В какой-то степени Атийе Султан было приятно, что Фатьма Султан и Халиме Султан сейчас рядом, поддерживают её. Но, сейчас, как никогда, хотелось побыть в тишине, молить Всевышнего, чтобы тот не забирал её сына к себе. Она как и любая мать не желает терять своих детей, подобно львице она сражается за их жизни, не позволяет врагам покусится на их счастливое будущее. Атийе понимает, что оспа это другое, перед ней все равны, перед ней бессильны связи и золото. Остается только верить и ждать, но ожидание убивает и хочется кричать от боли, которой переполнено сердце матери.
Управляющая гаремом внимательно взглянула на Фатьму Султан, когда та отдавала приказ о том, чтобы подали еду. Сейчас и кусок в горле не пройдет у Атийе, но перечить не стала, пускай исполнят приказ сестры Султана, пусть хоть кто-то делом займется, да и взглядом сочувственных в коридоре станет меньше. Мать пятерых детей Султана Сулеймана принимает из рук Халиме бокал с освежающим напитком, делает несколько глотком и прежде чем Атийе обращает своё внимание на еду в дверь покоев Мурада отворяется, в коридоре появляется главная лекарша дворца.
С женщина с надеждой смотрит на верную служащую, веря в то, что она принесла благую весть. Её Мурад должен оправиться, он сильный, он должен справится с болезнью и вновь обнять свою мать. На мгновение она вспоминает тот день, когда её пятый ребенок появился на этот свет, вспоминает детскую улыбку, которой одарил её сын в первый же день. Он был такой крошечный, но такой сильный, Мурад стал достойным сыном для своего отца, истинный наследник османского государства. Её младший сын был опорой для неё, Искандер как-то быстро повзрослел, сосредоточился на учебе и государственных делах, Селим и Хасан предпочитали выяснять отношения между собой, а Мурад был другим. Улыбчивый мальчишка, что каждое утро целовал руку своей матери. Атийе всегда была уверена в том, что его ждет великое будущее, что управляя свое провинцией её Мурад, наконец-то, покажет на что способен, что сможет стать на одну ступень со своими старшими братьями. Он не был любимчиком матери, женщина никогда не разделяла своих детей, но он всегда был особенным, как и любой другой её ребенок.
Что-то оборвалось в душе, когда лекарша произнесла свои слова. Атийе подумала, что ей послышалось, что этого не произносила Нехир Хатун. Она посмотрела на Халиме, что сидела рядом, увидела боль на лице своей подруги, но даже не думала верить во всё происходящее. Атийе покачала отрицательно головой, перевела взгляд на Фатьму, после на лекаршу.
— Нет! — Хрипло произносит она, вскакивая на ноги. — Нет! Ты врешь! — Атийе Султан подходит к Хатун, хватая её за локоть. — Мурад жив, он не мог, только не он! — Женщина почувствовала как по лицу стали бежать слезы. — Мурад! Мурад! — Она отталкивает лекаршу, несколько раз стучит в закрытую дверь покоев. — Нет... Сынок, вставай, вставай! Слышишь? — От бессилия она падает на колени, ещё раз стучит в дверь. — Я здесь, сынок, я рядом, слышишь? Вставай! — Перед глазами вновь появляется картинка из прошлого, её новорожденный сын. — Мурад!