[indent] Экипаж замедлил ход. Еще несколько мгновений и остановился вовсе. Дверь предусмотрительно распахнулась. Дворец в Манисе. Наконец-то! Утомительное, долгое путешествие подошло к концу. Но разве можно жалеть себя, потворствовать чувству усталости, когда позади остался Дворец слез, а впереди ждала встреча с сыном. Конец ссылки, конец опалы. Больше сердце не будет терзать боль от разлуки детьми. И пусть это не возврат прежнего положение, не возвращение в Топкапы, все равно Гюльшах-султан одержала весьма чувствительную для своих недоброжелателей победу. И теперь ее шехзаде не останется без материнской защиты.
[indent] Шехзаде Осман, ее первенец, ее гордость, ее надежда, ее опора, будущее великой Османской Империи. Ее сын, такой взрослый, заслуживший право на самостоятельное управление санджаком. И не просто санджаком, а Манисой – санджаком наследника. Осман по-прежнему считался главным претендентом на престол Империи. И, слава Аллаху, положение шехзаде не смогла ухудшить ссылка самой Гюльшах.
[indent] Впервые за несколько лет опальной фаворитке султана предстояло встретиться с собственным сыном. Встреча тревожила султаншу. Как изменился ее дорогой мальчик за прошедшие годы, а, главное, как изменилось его отношение к матери? В том, что изменения не минуемо произошли, женщина ни капли не сомневалась. Иначе просто быть не могло. Нет, материнское сердце не верило: ни Осман, ни Нергисшах не могли поддаться на клевету, грязь в которых старательно топили их валиде. Но сомнения в поступках Гюльшах и их вряд ли лицеприятная оценка вне сомнения имели место. Лишь бы не утратилось доверие! Восстанавливать его – дело ведь не из простых. Но если доведется, и с этим Гюльшах-султан справится. Ведь теперь она рядом с сыном!
[indent] - Осторожнее, госпожа! – взволнованно прошептала Эсманур, когда султанша от волнения едва не оступилась, выходя из экипажа.
[indent] Гюльшах отвечать нужным не сочла, лишь слегка кивнула головой. Весь мир отступил для нее на второй план – мать увидела сына, спешащего ей на встречу. И пусть было еще достаточно далеко, она старалась рассмотреть каждую черточку лица своего единственного, возмужавшего за годы шехзаде. Волнение от такого желанного события охватило опальную фаворитку повелителя мира с новой силой. Ноги султанши подкосились, и она пошатнулась. Если бы не стоящая рядом верная Эсманур, Гюльшах непременно бы рухнула на землю.

[indent] Опальная фаворитка султана и мать двух его детей не успела ничего вымолвить, как шехзаде порывисто обнял ее. На секунду матери почудилось, будто юноша всхлипнул от нахлынувших воспоминаний, совсем как в детстве. Но шехзаде не плачут, наверняка, показалось!
[indent] - Мой взрослый шехзаде! Мой Осман! – негромко проговорила Гюльшах-султан, когда Осман выпустил мать из своих крепких объятий. – Мой лев!
[indent] Кажется, еще вчера он был таким маленьким, так смешно шевелившим во сне крохотным ртом. А она, затаив дыхание, боясь потревожить его сладкий сон, часами сидела подле колыбели, не желая расставаться с сыном и на минуту. Вернее, расставаться только для того, чтобы оказаться в объятиях султана Сулеймана. Ее Осман не более года был единственным шехзаде Османской Империи. Многие прочили ему великое будущее, под стать и деду, и отцу. Потом родился Абдулла, потом… Потом все рухнуло в один момент. В один горький момент.
[indent] - Мой мальчик, - Гюльшах в порыве нежности ласково проводит рукой по щеке шехзаде. Кожа уже не такая бархатистая, как в детстве. Ее мальчик вырос и вырос без нее! – Я так счастлива быть подле тебя! Как давно я ждала этого момента!
[indent] На мгновение женщина отворачивается. Ей нужно мгновение – справиться с нахлынувшими чувствами. Здесь нет места слезам, даже от счастья. В Манисе Гюльшах – мать шехзаде Османа, ей положено быть сильной, рассудительной, требовательной, даже жесткой. Гарем – везде гарем, оступишься – не пощадят и тут.
[indent] - Нет, мой шехзаде, я только устала и слегка разволновалась, увидев тебя, такого взрослого и самостоятельного, - женщина улыбнулась сыну. – Не нужен мне лекарь, уж точно не сегодня. Не стоит так беспокоиться, прошу тебя! Проводи меня до покоев, о большем я и не мечтаю.
[indent] Гюльшах-султан намеренно замедлила свой шаг, желая растянуться время, пока они шли по дорожке ко дворцу. Не каждый день сын так бережно поддерживает под руку, готовый в любой момент подхватить, коли султанша оступится. Редкие мгновения. Повторятся ли они снова? Несмотря на всю радость от встречи, безмерное счастье переполняющее душу, султанша понимала, интуитивно чувствовала: проведенные во Дворце плача годы проложили пропасть между ней, матерью, и ее детьми. Во всяком случае, со стороны Османа. Нет, молодой шехзаде и намека не подал на отстраненность, он искренне рад, но материнское сердце чувствует гораздо больше. Пусть Осман не отдает себе отчет в том, но его глаза твердят об ином. Любовь, возможно, обожание никуда не делись, но сын привык жить без матери, не рассчитывать более на нее. Сможет ли она исправить ситуацию?
[indent] - Тебе нравится Маниса, сынок? – вернее говорить на отстраненные темы, но притом касающиеся Османа напрямую. Важно не затрагивать случившееся много лет назад. Во всяком случае, не самой. – Ты ведь в санджаке наследника, повелитель оказал тебе большое доверие. Я так горжусь тобой!

[indent] Осман отдал приказания слугам. Быстро, решительно, тоном, не терпящим возражений. Мать улыбнулась. В голосе шехзаде сквозили нотки, присущие его отцу, султану Сулейману. Сын многое перенял от отца-повелителя. Весьма важное качество для наследника, вступившего в борьбу за трон. А вот понимал ли Осман до конца насколько теперь сложен и опасен его путь? Гюльшах-султан еще предстояло выяснить. Но не сейчас, не в момент встречи – негоже омрачать столь долгожданную радость.
[indent] - Мне важно, чтобы тебе было удобно в Манисе, тогда и мне будет хорошо. Если ты в добром здравии, тебя здесь любят и уважают – о большем я Аллаха и просить не смею. Мне довелось увидеть тебя, пока глаза мои еще способны различать краски. Я счастлива. Мой дом теперь там, где ты, мой дорогой шехзаде. Еще бы увидеть мою прекрасную Нергисшах!
[indent] Валиде быстрым движением смахнула сбежавшую вдруг по щеке слезинку. Осман не должен видеть ее слез! Слезы почти всегда проявление слабости. Хотя нынче они только от радости.
[indent] - Я горжусь тобой, мой шехзаде! Ты прилежно учился, теперь наш повелитель доверил тебе главный санджак! Пусть повелитель и Аллах будут тобой довольны всегда!
[indent] Шехзаде проводил свою валиде до покоев и попрощался до ужина. Гюльшах требовалось отдохнуть, а Осману заняться делами Сарухана. Женщина огляделась. Просторная, светлая комната с балконом, очень походящая убранством на покои валиде-султан в Стамбуле. Что ж, весьма неплохо, а по сравнению со Старым дворцом – просто восхитительно, предел мечтаний. Помимо Гюльшах в покоях остались Эсманур, Шамси-ага и Ляйсан-калфа.
[indent] - Шамси-ага, Ляйсан-калфа, наш шехзаде высоко отзывался о вашей службе во дворце, - султанша присела на тахту, выпрямив спину и чинно сложив руки на коленях. – Вас рекомендовала сама Фатьма-султан, а ее рекомендации дорого стоят. Надеюсь на вашу преданную службу и дальше. Мне бы не хотелось менять управление гаремом. Вы справляетесь, владеете ситуацией. Разумеется, за хорошую службу полагается вознаграждение. Два месяца покой шехзаде оберегали вы, и хорошо оберегали, потому завтра же вы получите награду.
[indent]- Вы так щедры, госпожа, благослови вас Аллах! - поклонились калфа с агой. – Мы почтем за честь служить нашему шехзаде и вам!
[indent] - Что ж, хорошо. Эсманур-хатун – моя служанка и доверенное лицо. Я желаю, чтобы к ней относились с должным уважением. Ее распоряжения сродни моим приказам. Это понятно? Хорошо. Найдите ей комнату, в непосредственной близости с моей.
[indent] - Госпожа, там есть небольшая смежная комната, - Ляйсан-калфа показала рукой на неприметную дверь. – Если она подойдет, там есть кровать…
[indent] - Да, подойдет. Теперь можете заниматься своими делами. И прикажите подготовить баню. После бани взгляну на наложниц. Вечером я буду ужинать в своих покоях с шехзаде. Завтра я хочу посмотреть расходные книги и услышать подробный отчет о делах в гареме.
[indent] - Баня готова, госпожа, - с поклоном ответила калфа. – Мы ждали вас.
[indent] Баня предала сил. Тело не только очистилось от дорожной пыли, но словно с плеч свалился непомерный груз, давящей своей тяжестью последние годы. Гюльшах-султан чувствовала себе помолодевшей на несколько лет – тех лет, что провела вдали от детей.
[indent] Ужин подали в назначенный час. Любимые блюда Османа. Вкусы матери почти совпадали со вкусами ее первенца. Кроме накрывавших на стол и Эсманур в покоях никого не было. Гюльшах предлагали позвать девушек для игры на инструментах и танцев. Но султанша отвергла предложения. В другой раз непременно наложницы украсят собой праздник, но сегодня состоится разговор матери и сына, не предназначенный для посторонних ушей.
[indent] - Я рада тебя видеть, мой шехзаде, - Гюльшах поднялась навстречу сыну, едва только распахнулась дверь и показалась фигура Османа. Рабыни немедленно удалились, повинуясь приказу госпожи. Эсманур скрылась в отведенной ей комнатке.

[indent] Осман выглядел счастливым. Только дело было в первом за несколько лет ужине со своей валиде или еще повлияли любимые шехзаде блюда на столе, Гюльшах Султан было неважно. А вот видеть радостный блеск в глазах сына – вот что было важно. Как боялась она их встречи, как боялась выросшей за годы разлуки стены. Теперь ее опасения напрочь рассеяны, навсегда рассеяны.
[indent] - Угощайся, мой мальчик, - султанша жестом пригласила сына за стол, и сама устроилась на мягких подушках, но к трапезе преступить не успела. Шехзаде незамедлительно сообщает своей валиде радостную весть: возможно скорый приезд в Манису Нергисшах. Гюльшах в волнении принимается теребить рукав платья. – Иншалла, мой дорогой шехзаде, так и будет: я скоро смогу обнять еще и мою девочку. Если Фатьма Султан обещает – она всегда выполняет. Повелитель выполняет просьбы своих обожаемых сестер. Фатьма Султан, да благословит ее Аллах, всегда была так добра и ко мне, и к вам.
[indent] Султанша сделала над собой усилие и пододвинула к себе тарелку с миндальным супом. Так трапезничали они, когда Осман был еще совсем ребенком. В те далекие дни Гюльшах за ужином с улыбкой выслушивала рассказы своего мальчика об успехах в занятиях, о полученных за день знаниях, что были для ребенка сродни открытиям. В те вечера было так спокойно и счастливо.
[indent] Следующий вопрос шехзаде заставил валиде опустить ложку в серебряную тарелку – не хватало еще расплескать суп на свои одеяния. Этот вопрос должен был прозвучать рано или поздно. Странно бы, коли Осман прождал несколько дней или месяцев, прежде чем задать его.
[indent] - Осман, - на лице опальной фаворитки султана Сулеймана теперь не было и тени улыбки, голос ее звучал весьма строго, - я скажу сейчас и больше повторять не стану, усвой это хорошенько. Случившееся тогда с Атийе Султан и мое обвинение в ее отравлении тебя ни в коей мере не касаются. Это только мое дело. Я запрещаю тебе не только пытаться разобраться в случившимся, но и даже думать о том. Ссылка моя закончилась. Годы разлуки не вернуть. Да и наверстать их невозможно, как бы не хотелось. Ради твоего будущего, заклинаю, не вмешивайся! А лучше забудь! Ты должен думать только о своем будущем. И ты не должен из-за меня позволить… Нашему повелителю это не понравиться, поэтому не вмешивайся! Ты понял меня, шехзаде?
[indent] Гюльшах поднялась с подушек и принялась прохаживаться по покоям. Им следовало коснуться столь печального вопроса, но понял ли ее шехзаде? Смогут ли у них установиться доверительные отношения?

[indent] Осман прислушивается к словам своей валиде. Во всяком случае, утверждает или делает вид. Гюльшах вгляделась в лицо своего шехзаде. Каким же он стал смелым, умным, ответственным. Осман дает обещания, мать верит ему. Не может не верить. Он – ее сын, ее первенец, ее надежда и опора. Если не верить ему, то кому тогда верить? Нет, шехзаде не забудет и не простит, а при первой представившейся ему возможности постарается выяснить. Опальная фаворитка султана Сулеймана не сомневается. Но во всяком случае, старший шехзаде Империи не станет ставить своей целью разобраться в случившимся несколько лет назад.
[indent] - Я люблю тебя, Осман, никогда не забывай об этом, - Гюльшах Султан, уже смягчившись, ласково провела рукой по щеке своего возмужавшего мальчика. – И никогда не позволю тебе навредить самому себе.
[indent] Оба вернулись к накрытому столу. Есть расхотелось. Султанше пришлось делать над собой усилия. Она взяла кусочек лимонного лукума. В Манисе недурные повара. Весьма ободряющий факт.
[indent] - Да, сынок, я взглянула на твой гарем. И мне представили Гюнеш хатун, - глаза Османа заблестели при упоминании молодой наложницы. Что ж ее мальчик и впрямь совсем вырос. – Так что познакомилась, но лишь мельком. Думаю, завтра она волне сможет составить мне компанию на прогулке. На первый взгляд, Гюнеш - весьма милая и вежливая хатун. Если все так, ты сделал прекрасный выбор, -  а как могло быть иначе? Осман – достойный сын султана Сулеймана. Но Гюльшах не допустит ничего подобного, что происходило в свое время с ней. Наложницы, фаворитки будут знать свое место, подчиняться строгой иерархии. – Но, шехзаде, надеюсь, ты помнишь, ты обязан принимать в своих покоях не только фаворитку. Даже если она родит тебе ребенка. Правила есть правила. Не нами они установлены, не нам их нарушать. Я заметила, Гюнеш уважают в гареме? Расскажи мне о ней.
[indent] Это не праздное любопытство. Гюльшах должна знать о той, кто проникла в сердце сына. Да, султанша расспросит еще главного евнуха и калфу, поговорит с другими девушками. Но мнение шехзаде крайне важно. Также важно, кого выберут в мужья дочери. Нергисшах должна быть счастлива, но ее основная задача совершить никях с тем, кто станет опорой Осману. И здесь ничего не поделать, султанши в Османской Империи приносятся в жертву в угоду политическим интересам. Гюльшах Султан уверена: Фатьма Султан сумела за прошедшие годы внушить Нергишах нужные мысли, направленные на ее долг перед старшим братом. Как и тот факт, что султанша будет стоять выше мужа в браке, у нее даже будет шанс развестись, если супруг изменит или станет проявлять неуважение.